обстоятельство могло вынудить нас раньше наступления зимы прекратить работы.

Чем выше мы поднимались по реке, тем хуже становились грунтовые условия долины. Приходилось много времени тратить на поиски хороших и близко расположенных строительных материалов.

Возвращались мы в эти дни в лагерь очень поздно. Зачастую ночь заставала нас на работе, а ходить в темноте по тайге, даже по нашей хорошо набитой тропе было трудно.

Но больше всего доставалось теперь нашим геологам и особенно Саше, который обследовал трассу. Вечерами, когда мы уже отдыхали у костра на берегу реки, он обрабатывал свои дневные материалы, с тем чтобы перед сном рассказать нам о характеристике грунтов на трассе.

Мы, трассировщики, стали настолько опытными в части определения качества грунтов по внешним признакам и растительности, что почти всегда безошибочно знали, какие будут разрезы шурфов у Саши.

В своей работе почвенно-грунтовые условия мы делили просто на хорошие и плохие, пригодные или нет. Сашины же уточнения в смысле правильного наименования грунтов воспринимали как неизбежное зло в его объяснениях.

Мы спрашивали Сашу:

— Как сегодня с грунтами, пройдет здесь трасса или нет?

Саша садился на своего любимого конька и объяснял нам примерно в таких выражениях.

— От пикета такого до пикета такого разрезы шурфов говорят, что мы проходим по второй террасе третичного периода, представленной в данном районе толщей гумуса аллювиального происхождения на глубину до пятидесяти сантиметров. Нижележащие слои представляют собой пылеватые суглинки, образовавшиеся в результате эрозии верхних слоев склонов сопок, сложенных в основном из глинистых сланцев, чрезвычайно сильно подверженных воздействию атмосферных факторов…

— Довольно, довольно! — кричали мы все хором.

— Ты просто скажи, можно вести здесь трассу или нет, — горячился Гриша.

Но Саша с невозмутимым спокойствием продолжал:

— По моим обследованиям, данная гумусовая прослойка простирается поперек всей долины, то бишь второй террасы, до самой подошвы сопок, за исключением отдельных пониженных мест, где под мощным слоем сфагнума находится толща молодого торфа глубиной до двух метров, имеющего в своих нижних слоях содержание углерода до пятидесяти процентов.

И опять ребята прерывают Сашу:

— Ты человеческим языком расскажи, без «гумуса», хорошо уложена трасса или нет?

И Саша, припертый, как говорят, к стене, переходит на общепонятный язык:

— Не знаю, для чего я здесь мучаюсь с вами. Плетусь вечно в хвосте, часами долблю и ковыряюсь в земле, и не было, кажется, ни одного случая, чтобы я нашел что-нибудь лучшее, чем трассировщики, которые наличие хороших грунтов определяют на глаз и, задавая направление трассы, мне говорят: «Саша, зафиксируй гальку на глубине сорока сантиметров». И если не на сорока, то на пятидесятисантиметровой глубине я обязательно нахожу гальку. Они как будто видят сквозь землю и, главное, все это определяют по какому-то мху, бруснике или толщине лиственницы, а на третичные террасы им наплевать. О горе мне, зачем я стал геологом! Но я еще докажу вам, что без меня вы не обойдетесь!

Это было прежде. Сейчас же главным лицом был Саша.

Грунты в долине оказались настолько плохими и по нашему мнению и по Сашиному определению, что пришлось к трассированию подключить геологов. Теперь они нам показывали, где есть резервы хороших грунтов, и к ним по возможности приближали трассу.

…Но вот лагерь разбит около пострадавшей базы. За это время оставленная охрана ничего подозрительного не обнаружила, и склад на левом берегу реки мы ликвидировали.

Хозяйственники еще раз перебрали остатки продуктов, кое-что перемыли, высушили, просеяли. Под бревнами собрали небольшое количество сохранившегося овса. Одним словом, сделали все возможное, чтобы использовать даже немного испорченные продукты.

Собранные продукты позволили нам не так мрачно смотреть на свое будущее, появилась надежда, что сможем нормально закончить и этот сезон изысканий.

Последняя рекогносцировка показала, что выше по реке, по правому берегу, тянутся на большом протяжении непроходимые прижимы. Это обстоятельство заставило нас перевести трассу на тот берег.

Закончив работы на переходе, выбранном недалеко от нашего лагеря, мы уже несколько дней работали на том берегу. Для удобства сообщения с противоположным берегом через реку соорудили примитивный мостик и через него ходили на работу.

Однажды утром, когда все уже собирались идти на трассу, кто-то заметил человека на той стороне. Человек осторожно спускался с сопки в долину реки.

Наши сердца загорелись местью. Надо во что бы то ни стало задержать неизвестного. Но как?

Мы быстро выслали засаду к месту бывшего склада продуктов на том берегу, но это успеха не гарантировало. Человек рано или поздно должен был заметить наш лагерь, расположенный на открытой пойме. Поэтому несколько товарищей сели на лошадей и поехали в соседний распадок, чтобы отрезать ему пути отступления.

Переправившись через реку, наша группа осторожно ехала по пойме, ведя наблюдения за неизвестным, который продолжал спускаться с сопки. Но вдруг он присел, подполз к дереву и притаился за ним. Так он сидел несколько минут, потом начал быстро уходить в сопки. Товарищи из засады начали стрелять.

Теперь не было причины скрываться и нам, мы помчались ему наперерез. Но что значит мчаться по тайге? Пока мы подъехали к сопке, неизвестный давно уже скрылся в лесу на ее вершине. Взобравшись на сопку и найдя его следы, мы осторожно шли по ним. Первоначально он бежал в ту сторону, откуда пришел, и только спустя примерно километр резко изменил направление. В одном месте он постоял некоторое время, ожидая товарища, который присоединился к нему.

Хребет сопки стал каменистым, и мы вскоре потеряли их следы. Обсудив создавшееся положение, сделали вывод, что они убежали не в ту сторону, откуда пришли, поэтому мы начали искать место, где находился второй. Сопоставив все точки и направление, мы решили, что действительным направлением, откуда пришли неизвестные в нашу долину, есть прямая от начала бега первого до места ожидания второго.

И мы поехали в ту сторону, откуда они пришли. Наши рассуждения оказались правильными; уже со склона сопки мы увидели в соседней долине дым.

Вскоре мы сидели в палатке наших знакомых по базе — геологов. Начальник геологической экспедиции радушно нас встретил и рассказал, что они возвращаются домой, но, имея свободное время, решили поковыряться в этой долине.

Он подтвердил наши предположения о судьбе продуктовой базы.

— Я даже посылал к вам в экспедицию людей, — говорил он, — хотел предупредить о нашествии на базу медведей, но мои люди вас не нашли.

И когда я ему рассказал о дальнейших происшествиях на нашей базе и складе продуктов на другой стороне реки и, наконец, о сегодняшней причине нашего приезда, он был чрезвычайно огорчен.

— А это, пожалуй, дело