Мои инструкции предусматривали завершение работ экспедиции во всех областях, а также те шаги, которые следовало предпринять для оказания помощи, если наша Южная партия не вернется.

К концу октября все было готово к отправлению в путь, и мы глубоко верили в успех нашего предприятия. Вспомогательная партия, состоящая из Джойса, Марстона, Пристли, Армитеджа и Брокльхёрста должна была сопровождать нас первые 10 дней. Дэй также собирался идти с этой партией, но повредил себе ногу, скатившись с крутого спуска около зимовки, и ему пришлось отказаться от участия в походе.

Погода в эти последние дни нашего пребывания в доме стояла не слишком хорошая, хотя уже замечались признаки приближающегося лета. Лошади были в форме. Самые последние дни мы занимались приспособлением саней и снаряжения, проверяли, все ли в порядке и распределено ли надлежащим образом. По вечерам писали письма домашним на тот случай, если не вернемся из неведомых стран, куда мы надеялись проникнуть.

Лыжные ботинки

Все события нашего долгого похода на Юг день за днем заносились в дневник, который я вел. Я прочитал этот дневник, когда мы вернулись в цивилизованный мир и пришел к убеждению, что при всякой попытке переписать его исчезнет свойственный ему особый колорит. Он писался в условиях исключительной трудности, нередко после большого напряжения и усталости, и мне кажется, все это в нем отразилось.

Поэтому я публикую дневник лишь с незначительными поправками, которые вызваны требованиями ясности изложения. Читатели, конечно, поймут, что когда пишешь в спальном мешке, при очень низкой температуре, в полуголодном состоянии, то большое количество всяких «а», «для», «на» и тому подобных словечек отбрасывается. Это описание нашего странствования, быть может, покажется читателям слишком бедным, но, во всяком случае, оно представляет собой правдивый отчет обо всех событиях. Некоторых сторон путешествия я коснусь подробнее в одной из следующих глав. Высоты, которые приводятся в дневнике, были вычислены во время самого путешествия и не всегда точны… Расстояния исчислялись при помощи колеса-счетчика, прикрепленного к саням, проверялись астрономическими наблюдениями по солнцу и приблизительно правильны.

29 октября 1908 года. Превосходный день для начала пути. Солнце ярко сияет, небо безоблачно, хороший северный ветер – вообще все, что только может способствовать благополучному началу. Мы позавтракали в 7 часов, а в 8 часов 30 минут сани, которые автомобиль должен был поднять на Ледниковый язык, спустились мимо гнездовья пингвинов на лед. Вспомогательная партия отправилась в путь в 9 часов 30 минут и скоро исчезла из виду, так как автомобиль шел хорошо. В 10 часов наша партия из четырех человек последовала за ними. Покидая дом, в котором провели столько месяцев в тепле и удобстве, мы испытывали чувство настоящего сожаления – никогда уже больше не придется нам быть здесь всем вместе! Правда, в доме темновато (ацетиленовое освещение по сравнению с солнечным светом казалось слабым) и порядочно тесно, но все же нам жаль было расставаться с домом.

Накануне, когда мы сидели за обедом, лучи вечернего солнца проникли через иллюминатор и бросили круг света на портрет королевы. Затем этот круг медленно продвинулся и осветил фотографию его величества короля. Мы восприняли это как предзнаменование удачи. Недаром это случилось именно в тот же день и час. И вот сегодня мы выступили в путь с намерением воздвигнуть флаг королевы на самой отдаленной точке мира.

В 10 часов мы попрощались с Мёрреем и Робертсом и отправились своей дорогой. Каждый из них со своей стороны сделал для успеха нашей экспедиции все, что было в человеческих силах. Пожатие руки иногда стоит многих слов. Когда в ответ на их приветственный крик мы обернулись еще раз и увидели их стоящими на льду возле знакомых утесов, я понял, что ради всех нас и мы должны напрячь все силы к тому, чтобы экспедиция удалась.

Мы не были и часа в пути, как Сокс захромал. Это жестокий удар: перед этим хромал целую неделю Квэн и мы только начали считать, что неприятность уже позади. Теперь Сокс повредил себе ногу о какую-то торчащую острую льдину. Идти все же надо. Будем надеяться, что через несколько дней лошадь поправится. Когда дойдем до склада на мысе Хат, я не двинусь дальше в путь, пока ему не станет лучше или пока я, по крайней мере, не выясню, что с Соксом будет дальше. В нашем теперешнем положении хромота лошади дело серьезное. Если бы у нас было восемь или хотя бы шесть лошадей, мы легче бы вышли из затруднения, но когда приходится рассчитывать все до последней унции, это очень серьезно.

В 13 часов мы сделали остановку и покормили лошадей. Когда мы сидели на санях, Гризи вдруг лягнула и ударила Адамса копытом по ноге, чуть ниже колена. Если бы удар пришелся сантиметров на семь выше, была бы разбита коленная чашка, и Адамс не смог бы с нами идти. Рана такая, что кость почти обнажилась. Адамс испытывал ужасную боль, но не жаловался. Мы отправились дальше и в 14 часов 30 минут наткнулись на сани, которые вышли раньше нас с автомобилем. Автомобиль в этот момент как раз возвращался за ними, после того как доставил другие сани на расстояние в полкилометра от Языка. Я взял одни сани, другие прицепили к автомобилю, и Дэй пустил машину по довольно рыхлому снегу. В особенно трудных местах ему помогали члены вспомогательной партии. Ледяные гребни, образовавшиеся от сжатия льда, и плавучие льдины у самого Языка не позволили автомобилю двигаться дальше. Я распряг Квэна, передал сани Адамсу, который вел Чайнамена, и отправился назад за другими санями. Попрощались с Дэем, он уехал в сопровождении Пристли и Брокльхёрста, которые помогали ему, так как больная нога Дэя еще плохо действует.

Мы дошли до южной стороны Ледникового языка в 16 часов и после чая отправились в наш склад, чтобы смолоть маис. Это было делом нелегким, но мы вертели мельницу по очереди. К 20 часам намололи достаточно маиса на все путешествие. Сейчас 23 часа, солнце стоит высоко, ярко светит и греет, погода спокойная и ясная. В 21 час мы поужинали. Нога у Адамса не сгибается и сильно болит. Лошади ведут себя довольно спокойно, но Квэн опять принялся за свои прежние штучки и грызет повод. Если так будет продолжаться, придется послать за проволочным тросом.