Уильям и сам не питал добрых чувств к этой женщине, крайне грубо относящейся к его дорогим сыновьям и дочерям. Почему эта выскочка-герцогиня воображает, что она слишком хороша, чтобы знаться с его детьми? Ужасно неприятная женщина! – решил он.

Однако Аделаида любила маленькую Викторию и поэтому продолжала ездить в Кенсингтонский дворец. Муж не хотел лишать ее удовольствия и не стал просить прекратить эти визиты. Однако отказ высокомерной герцогини приехать в Буши, так как она боялась встретиться с кем-нибудь из Фицкларенсов, прозвучал оскорбительно.

Какое-то время после выкидыша Аделаида была слабой, и Уильям решил, что отдых ей не помешает.

– Давай немного попутешествуем, – предложил он. – Поедем и поживем с Идой, а возможно, заглянем в Вюртемберг и повидаемся с моей сестрой. Она будет счастлива, и вы обе любите друг друга.

Аделаида согласилась с тем, что поездка по Европе доставила бы ей удовольствие. Конечно, она не заставит ее забыть то, что забыть невозможно. Но Уильяма явно вдохновила эта идея, и кто знает, быть может, еще появится надежда на осуществление ее величайшей мечты.

Поэтому они составили план, и она с некоторой грустью обнаружила, что не сможет быть в Лондоне, чтобы отпраздновать день рождения Виктории.

Перед тем как уехать, она написала племяннице:

«Дядя Уильям и тетя Аделаида шлют дорогой маленькой Виктории свою любовь и наилучшие пожелания по случаю ее третьего дня рождения и надеются, что она станет очень хорошей девочкой.

Дядя Уильям и тетя Аделаида также просят маленькую Викторию поцеловать от их имени свою дорогую мамочку и дорогую Сисси, тетю Мэри, тетю Августу, тетю Софию и Большую Куклу.

Дяде Уильяму и тете Аделаиде очень жаль, что их не будет в этот день, чтобы увидеть дорогую, любимую маленькую Викторию, так как они уверены в том, что она будет очень хорошей девочкой и будет слушаться дорогую мамочку в этот день и во много, много других дней. Они также надеются, что дорогая маленькая Виктория не забудет их и узнает, когда дядя и тетя вернутся».

* * *

Так что для Виктории это был день рождения без дяди Уильяма и тети Аделаиды. Она действительно ужасно скучала по тете Аделаиде. Но отсутствие Аделаиды отнюдь не огорчало мать девочки.

Виктория слишком привязалась к Аделаиде, которая в любом случае портила ее. Ведь бывали моменты, когда герцогиня Кентская считала, что ребенок – ее ребенок – больше стремится находиться в обществе тети Аделаиды, чем со своей любимой мамочкой.

* * *

Вскоре после этого, в солнечный июньский день, «Ройял Соверен» с герцогом и герцогиней Кларенскими на борту покинул Уолмер и отправился во Флашинг. Отдых начался, но стоило только яхте покинуть Даунс, как погода испортилась и большинство пассажиров слегло. Поэтому они почувствовали большое облегчение, когда впереди показались берега Бельгии, и яхта прибыла в Антверпен.

Аделаида была рада вновь ступить на твердую землю, и после короткого пребывания в Антверпене они отправились в Гент, чтобы повидаться с Идой и ее семьей.

Какой же волнующей была встреча и в каком восторге были бедная маленькая Луиза и ее брат Вильгельм!

– Дети всегда любят Аделаиду, – сказал Уильям с глубокой печалью, а Ида быстро заговорила о том, как им понравилось пребывание в Лондоне и что они все надеются побывать там еще.

– Мы будем рады видеть вас в Буши в любое удобное для вас время, – ответил Уильям. – И я знаю, что говорю и от имени Аделаиды.

Время в Генте пролетело слишком быстро. Ей надо было так много рассказать Иде. Нелегко говорить о своем разочаровании, но со временем она смогла это сделать, и горячее сочувствие Иды принесло утешение.

– Однажды у тебя будет ребенок, Аделаида, – сказала Ида. – Я в этом уверена.

– Как бы я хотела, чтобы он появился! Я думаю, однако, что герцогиня Кентская боится этого.

– О, эта женщина. Я думаю, что она очень честолюбива.

– Это естественно. Маленькая Виктория – самое очаровательное существо, чья мать твердо решила, что она станет королевой Англии. Я бы хотела, чтобы герцог Кентский был старше Уильяма, тогда она, возможно, не испытывала бы таких опасений.

– Аделаида! – вскричала ошеломленная Ида. – Не думаешь же ты, что герцогиня желает тебе зла.

Аделаида улыбнулась.

– Дорогая Ида, она не злая женщина, и я так желаю себе добра, что уверена, пыл моих желаний перевесил бы ее желания.

– Я не совсем уверена, – сказала Ида. – Амбиции – страшная вещь.

– Тогда давай не будем об этом говорить. Расскажи мне о Луизе и Вильгельме и обо всем, что здесь происходит.

– О, мы живем хорошо. Я все время надеюсь найти врача, который мог бы помочь Луизе. И мы не богаты, ты знаешь. У меня не такой грандиозный брак, как у тебя.

– Это счастливый брак, Ида. Что может быть лучше?

– А ты несчастна?

– Ну конечно счастлива. Уильям добрый и действительно хороший человек, Ида.

Ида с грустью посмотрела на сестру. Вряд ли ее брак со стареющим герцогом можно назвать романтичным, и у нее все еще нет детей после нескольких попыток.

«Поэтому, – подумала Ида, – я бы все равно сказала «бедная Аделаида».

* * *

Сестры с большой радостью почувствовали, что их не смогли разделить никакие расстояния. Когда Аделаида покидала Гент, она увозила с собой обещание Иды приехать к ней на следующий год.

Супруги продолжили свое путешествие, навестив Елизавету, ландграфиню Гессе-Хомбургскую, и ее довольно старого мужа. Елизавета объявила, что она им вполне довольна, хотя и признала, что приходится очень настоятельно уговаривать его принимать ванну. Затем они направились в Саксен-Мейнинген, где гостей с радостью приняли мать и брат Аделаиды, герцогиня Элеонора и герцог Бернгард.

Но герцогиню тревожили неудачные попытки дочери родить ребенка.

– Дорогое дитя, – спросила она, – ты принимаешь все предосторожности?

– Максимальные, мама, – ответила Аделаида.

– Ты всегда была немного слабенькая, – вздохнула герцогиня. – Не такая, как Ида и…

Она не добавила, что у Иды молодой и энергичный муж, а герцога Кларенса вряд ли можно назвать таковым. Как жаль, что герцог Саксен-Веймарский не герцог Кларенс и наоборот. Аделаиде намного важней иметь детей, чем Иде. И тем не менее по иронии – можно сказать, по злому умыслу судьбы – детей рожает младшая сестра, в то время как старшая могла быть дать жизнь монарху.

Но как мать герцогиню Элеонору заботили здоровье и счастье ее дочерей. За Иду ей нечего было бояться, но вот Аделаида… Так заслуживает счастья, а вместо этого она все время печальна, и герцогиня знала, что причина печали заключена в неудовлетворенном чувстве материнства.