Элиз никак не могла понять, к чему клонит племянница.

— Почему?

— Я просто хочу знать, что произошло на самом деле и почему вы переехали к бабушке Сент-Совин.

— Я уже говорила.

— А я ни одному слову не поверила, — не унималась Рени. — Такой красавице трудно не выйти замуж. А Элан, он ведь тоже не женился! Вы любили друг друга?

Этот допрос уже начал надоедать Элиз, но она лишь вздохнула.

— Думаю, теперь это не имеет никакого значения. Столько лет прошло… Я была такой молодой и наивной тогда. Я любила его, а он любил меня или по крайней мере мне так казалось. Он сделал мне предложение, и я согласилась.

— Это же здорово!

— Я тоже так думала. Но прежде чем он переговорил с моим отцом, выяснилось, что он уже помолвлен с Селестой Бове.

— Неужели?

— Я пошла с подругой в магазин и там услышала, как Селеста говорила об этом своей матери… Большего унижения я никогда не испытывала.

— Какой ужас! И что вы сделали?

— Я уехала на север. Я была слишком молода, чтобы принять удар с достоинством, и сбежала.

— Элан пытался остановить вас?

Элиз посмотрела на Рени печальными глазами.

— Он писал, но я отсылала письма назад.

— Вы не дали ему возможности объясниться?

— Нет. А зачем? Он просто использовал меня… Никогда не прощу ему…

— А вам известно, что произошло на самом деле?

— Я знаю… — начала она.

— Нет, вы не знаете.

— Что?

— Элан все мне рассказал. Хотите послушать?

Элиз пришла в негодование. Значит, Рени совсем не случайно завела этот разговор! Гордая и неприступная южанка посмотрела на племянницу с осуждением.

— Я помню все, что услышала в тот день. Думаю, разговор слишком затянулся. Извини, но меня ждут дела…

Элиз энергично повернулась и поспешила покинуть балкон.

— Он все еще любит вас! — крикнула Рени. — И всегда любил.

Элиз остановилась.

— Если это так, зачем… Вся жизнь прошла…

— Только такие, как дядя Элан, могли выдержать это. Он писал вам целых шесть месяцев, а вы не дали ему возможности объясниться.

— Понимаю, — сказала она холодно.

— Не считаете ли вы странным, что он не женился на той девушке, если они действительно были помолвлены? — Рени видела, как изменилось тетино лицо. — Это все из-за его отца. Он задолжал огромную сумму Бове, и тот предложил ликвидировать долг, если Элан женится на его дочери.

— И что это доказывает?

— Как что? Да если бы он любил ее, то непременно женился. Вместо этого он занялся плантациями в Виндлэнде, и довольно успешно. За два года он выплатил весь долг, а Виндлэнд теперь процветает. Его отец умер вскоре после вашего отъезда, поэтому он не мог уехать. Он писал. Он был в отчаянии, потому что не получал ответа, он даже посылал папу поговорить с вами, так ему было тяжело.

Элиз, побледневшая и растерянная, подошла к племяннице.

— Он любит вас, — повторила Рени.

— Разве это возможно? Столько лет прошло…

— Возможно.

Они молча смотрели, как медленно течет в реке вода, и каждая думала о нелепости свершившегося. Из-за какого-то недоразумения все эти долгие годы они жили в разлуке, хотя могли быть счастливы вместе.

Элиз смахнула слезы горечи и досады.

— Пойду немного отдохну, — сказала она.

Рени еще несколько минут стояла на балконе и радостно улыбалась.

Отношения между Элиз и Эланом заметно изменились. Рени старалась почаще оставлять их наедине. А после совместной поездки в Виидлэнд они решили пожениться. Наконец-то они нашли свое счастье! Рени повернулась на другой бок и положила руку на живот.

Когда она проснулась, жара была в самом разгаре. Обычное явление для южного лета. Как хорошо, что окна комнаты выходят на восток и прямо на реку, это немного спасало от духоты. Рени потихоньку встала, подошла к умывальнику и освежилась прохладной водой из кувшина. Теперь она вновь будет вместе с Уэстлейками. Они столько сделали для нее, пока она жила в Сент-Луисе! Это по-настоящему родные для нее люди. И вдруг она явственно увидела улыбающееся лицо Маршалла в тот последний день на пикнике. Загорелый, сильный, самый красивый человек на свете. Отчаяние с новой силой захлестнуло ее. Но она вспомнила, что носит под сердцем его ребенка. Не важно, сын это или дочь. В этом ребенке теперь главный смысл ее жизни, и она сделает все возможное, чтобы вырастить его в любви и согласии с семейными традициями.

Измученная бесконечными думами, она позвонила горничной; Сара помогла ей надеть черное летнее платье. Как бы Маршалл расстроился! Он ненавидел эти унылые наряды. Она тяжело вздохнула и спустилась к Уэстлейкам.

— Вам удалось отдохнуть? — спросила она, войдя в спальню.

— Да, дорогая, спасибо, — с необыкновенной теплотой сказала Марта. — У тебя есть пара свободных минут? Джордж и Дорри ушли, Элиз в саду, а мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Конечно, сколько угодно. Я так счастлива, что вы приехали. Мы ведь родные, правда, Марта? — Рени улыбнулась.

Она устроилась в кресле, а Марта села на кровать и открыла небольшой чемодан.

— Рени, я привезла эти вещи не для того, чтобы расстроить тебя. Я думаю, они важны для тебя.

— Что это?

— Вещи Маршалла. Они теперь по праву принадлежат тебе.

Рени охватил ужас.

— Но он ваш сын. Вы можете так легко расстаться с ними?

— Мне кажется, его жена и ребенок имеют право на них. Ты понимаешь, у тебя нет даже его портрета. Твой ребенок не будет знать, как выглядел его отец!

— Марта, вы просто замечательная! — Рени обняла ее, и они заплакали.

Немного успокоившись, они с любовью стали рассматривать каждую вещь. Важные бумаги, маленький портрет всей семьи, когда они были гораздо моложе, небольшая фотография Маршалла с Элизабет, сделанная скорее всего на свадьбе, еще одна, более поздняя, его фотография. Марта отдала Рени драгоценности, принадлежавшие Маршаллу, и несколько книг, которые были ему дороги, одна из них — стихи Байрона…

— Кое-что осталось в Сидархилле… Если будет сын, я привезу тебе… его оружие… — Голос Марты задрожал. — Понимаешь, Рени, я не верила в его гибель до тех пор, пока Джон Рэндольф не рассказал о Магвире. Мне и сейчас трудно поверить, что такой жизнелюбивый человек, как мой сын, может быть… мертв.

— Я знаю, Марта. Я и сама не верю. Джим старался сообщить мне как можно мягче, и все равно это было потрясение для меня. Даже сейчас мне иногда кажется: вот оглянусь и увижу его.