Колоритный монолог длился минут пять и оборвался оглушительным грохотом.

— Ставлю пять против одного — девица в обмороке, — прошептал Кузьмич, но уже в следующее мгновение стала очевидна ошибочность его предположения.

— Я хоть и килька, но до вашей усушки мне ой как далеко. А с этими занавесками только и можно, что сбегать в отхожее место! Просто ничего другого в комнате не нашлось. А если захотите меня в палку для своей метелки превратить, то замучаетесь потом занозы из одного места вытаскивать после прогулок…

Три мужика сели там, где стояли. Такого отпора Гарпине еще никто не давал. Перепалка развивалась по нарастающей. Из комнаты доносились настолько красочные эпитеты, что вяли не только уши. Гарпина продолжала перечислять различные предметы обихода, на которые, после соответствующих преобразований, могла сгодиться девушка. Хакиса же не менее бойко отвечала, каким местом ведунье отольются тазики, ночные горшки и другая домашняя утварь, полученная при косвенном участии смуглянки. Причем ругалась похитительница занавесок, почтительно обращаясь к старушке на «вы», и ее доводы звучали весьма и весьма убедительно.

Словесная дуэль со строгой периодичностью сопровождалась грохотом и, судя по всему, в ближайшее время прекращаться не собиралась. Однако желающих зайти и поинтересоваться, не хотят ли дамы прервать свой милый тет-а-тет, среди нас не нашлось.

— Чего они еще ломают? Вроде бы уже целой мебели не должно остаться, — поделился своими соображениями Кузюрбан, и вдруг в доме раздался оглушительный визг.

Мы подскочили как ужаленные и бросились внутрь. Представшая перед нами картина была достойна пера великого художника: две женщины стояли чуть ли не по стойке «смирно» по обе стороны большой кучи дров, на вершине которой гордо восседал взъерошенный шнырик. Геройский парень, ничего не скажешь! Приструнить одним окриком сразу двух разбушевавшихся особ мог только настоящий храбрец. В комнате повисла напряженная тишина. Раскрасневшиеся дамы сверлили нас уничтожающими взглядами, а нам вроде и отступать уже было поздно.

Спасибо Багету, со своими кухонными заботами он полностью пропустил радиоспектакль и как ни в чем не бывало ввалился в избушку.

— Обед готов, — сказал он с порога. — А у вас тут что, массовая заготовка дров?

— А тебя вообще никто не спрашивает! — хором обрушились на князя обе дамы.

Женщины не ожидали от себя такого единодушия по поводу несчастного князя и уставились друг на друга. Около минуты длилась немая сцена, а затем кашляющий хохот ведуньи смешался со звонким смехом Хакисы. Трое радиослушателей поддержали женский дуэт сочными мужскими голосами, и только Багет остался стоять как оплеванный. Он не мог понять ни внезапного гнева, ни последовавшего за ним дружного веселья.

Обед в этот день все-таки состоялся. Застолье устроили прямо на земле, поскольку в помещении не нашлось ни на чем сидеть, ни на что ставить блюда. Однако самым грандиозным событием дня явилось щедрое пожертвование со стороны ведуньи: Хакиса выплыла из избушки в нежно-голубой кофточке, белоснежном приталенном пиджачке и облегающих брюках такого же цвета. Надо же, оказывается, в загашнике нашего адмирала хранилась не только форменная одежда.

— Мне все равно малы, не выбрасывать же, — оправдывала свой поступок бабка.

А когда она за обедом назвала красавицу дочкой, я чуть не подавился стряпней Багета. Мир точно перевернулся с ног на голову.

Только после чая мне удалось прояснить недоразумение по поводу собственного имени. Оказалось, что темные грольды, в языке которых с гласными звуками имелся явный перебор, так называют смертельного противника своего господина — Черного призрака.

Предположение, что девушка не из Долины, подтвердилось. Свой мир она назвала Яркодома, что в дословном переводе с древнего языка означало «земля, где много солнца».

Хакиса росла сиротой и воспитывалась в семье, где и родных-то детей не слишком любили. Постоянные придирки приемных родителей иногда заканчивались рукоприкладством. Видя такое отношение к приемышу, трое названых братьев старались ухудшить и без того нелегкое положение девочки. Однако первый же конфликт закончился не в их пользу, и с синяками ходили все четверо. Мальчишкам было стыдно жаловаться на сестру, а после еще трех подобных случаев Хакиса была признана лидером, причем не только среди братьев, а на всей улице. Когда приемные родители почувствовали со стороны своих детей заступничество за девчонку, они просто избавились от нее, продав местному барону Ранкипу.

Два года, проведенных у хозяина деревни, показались девчушке адом. Приходилось терпеть издевательства ото всех. Каждый, от простой горничной до управляющего имением, считал своим долгом загрузить Хакису работой и наказать за недобросовестное выполнение. Но по-настоящему худо стало, когда смуглянка покинула дом барона.

К Ранкипу иногда по ночам заезжал темный грольд Ююэй поиграть в карты. Никто из прислуги в глаза не видел таинственного гостя и не заходил в гостиную во время его визитов. Однако в тот злосчастный день девушка сильно повздорила с кухаркой и по ее приказу была вынуждена отнести игрокам кофе. Конечно, девушку «совершенно случайно» забыли предупредить, что поднос нужно оставлять у двери.

Хозяин дома хотел убить Хакису на месте, но его партнер по игре предложил поставить нерадивую служанку на кон. Так год назад она стала собственностью грольда, но о своей жизни у последнего рабовладельца говорить просто не могла.

Ненависть к хозяевам и желание убежать от них смуглянка носила в себе постоянно, однако возможность реализовать задуманное появилась не скоро. Ююэй вчера ночью отправил свою рабыню к другому грольду, Июаю. Чтобы Хакису по дороге не растерзали ночные твари, сотворил над ней какое-то заклинание. Да только не посчитал нужным сказать, насколько оно долговечно. Девушку спасло лишь то, что действие черного волшебства угасало постепенно. Сначала мороки ее даже не видели, потом заметили, но не могли приблизиться, а перед тем, как лавина воды накрыла девушку с головой, самые ретивые уже начали доставать когтями одежду.

— Я шла к Июаю, чтобы передать два послания. Первое — о мракогоне, который вышел на цель, а второе — о скором прибытии в Долину какого-то Люциферга.

— Ого! — Я даже присвистнул от неожиданности. — А у нашего врага связи что надо! Про это чудовище мне в Тангоре таких ужасов наговорили, что, если они хотя бы наполовину правдивы, можно смело зачеркнуть на карте Долины все названия и оставить только одно — Гиблые пески.

— Не спеши впадать в панику. В Тангоре твой Люциферг может хоть самим дьяволом быть, а у нас его сил, глядишь, и на пол хорошей драки не хватит, — поспешила успокоить меня Гарпина.

— Чем же его Черный призрак в наши края заманил?

— Ему обещали возвращение домой, — ответила девушка на мой вопрос.

— Еще одному миру грозит каюк, — сказал я. — Хакиса, ты-то откуда все знаешь? Неужели хозяин был настолько откровенен с обычной рабыней?