Фрэнк кивнул.

– На самом деле это блестящая идея, – заявила Джейн, отчего Фрэнк застенчиво улыбнулся, поднялась с кровати и присоединилась к ним двоим. – Дайте мне поглядеть на код.

Понимая, что он в этой дискуссии в подавляющем меньшинстве, Такер схватил поводок Кейна. Его партнер тотчас же подскочил на все четыре лапы, не выказав ни малейших колебаний или признаков того, что несколько часов назад едва не задохнулся насмерть.

– Похоже, остались мы с тобой в гордом одинаре, – произнес Уэйн.

Он вышел в полуденный зной бабьего лета, царившего в этой части Техаса, по пути прихватив бейсбольную кепку и нахлобучив ее козырек до самых глаз. Как обычно, окинул взглядом стоянку «Мотеля 6». Вокруг не было ни души, так что Такер не потрудился пристегивать поводок к ошейнику Кейна, направившись с собакой в соседний парк.

Он провел час, бросая псу красный резиновый мячик для собак – и для развлечения овчарки, и для подкрепления уз, куда более прочных, чем обычно связывающие проводника с собакой. И попутно оценил физическое здоровье овчарки после мытарств, перенесенных вчера ночью. Нужно было знать Кейна очень хорошо, чтобы заметить, что овчарка бережет левую заднюю лапу – ни следа хромоты, только едва заметная задержка, когда Такер швырял мяч в этом направлении. На этой ноге Кейн разворачивался менее резко, более осторожно.

Когда Кейн вернулся после последнего броска, Уэйн, опустившись на одно колено, распахнул объятья и испустил между зубами чуть слышный свист. Заслышав его, пес поставил уши торчком и ринулся к Такеру. Бросив мячик – свою любимую игрушку, овчарка опрометью ринулась к Уэйну, опрокинув его на спину. Они покатились по прохладной траве под сенью ветвей вяза с листвой, уже окрасившейся в золотисто-желтый цвет.

Они поборолись в шутку пару минут. Кейн то делал вид, что хочет укусить Такера за запястье, то неистово лизал его лицо. Наконец человек распростерся навзничь, и пес плюхнулся рядом, придавив его правую руку. Такер смотрел сквозь листву, а Кейн радостно сопел. Уэйн чувствовал все болячки и ушибы последних нескольких дней, но и глубочайшее удовлетворение… особенно от близости лучшего друга.

Он прикрыл глаза и уже начал задремывать, когда сверху на него легла тень. Тело Такера напружинилось, моментально изготовившись к схватке. Но Кейн продолжал лежать у него на руке, виляя хвостом.

Опасности нет.

Запрокинув голову, он увидел над собой Джейн, с улыбкой глядевшую на них сверху вниз.

– Найдется местечко для третьего? – спросила она.

Такер похлопал левой рукой по траве, и Джейн опустилась рядом, прильнув к нему и пристроив голову у него на плече. Уэйн ощутил аромат жимолости от ее шампуня.

– А как там Фрэнк и Нора?

Джейн огорченно вздохнула, но явно не оттого, что они ничего не добились.

– Я пыталась поспевать за ними, но потеряла нить еще минут двадцать назад. Поторчала там только ради поддержания реноме, но потом нашла благовидный предлог улизнуть, пока меня не раскусили.

– Я понимаю, о чем ты, – улыбнулся Такер. – Я тут чувствую себя сущим динозавром, пыльным реликтом иной эпохи. При всех этих речах о новом типе боевых действий – информационных войнах, которые ведут цифровые коды и умные беспилотники, – я с равным успехом могу быть средневековым рыцарем, идущим на танк с копьем.

– Ты всегда будешь моим рыцарем, – с улыбкой повернула Джейн голову к нему.

– Ух ты, ничего слаще я из твоих уст не слышал.

– Быть может… – рассмеялась она. – Но это правда.

Хоть Такер и отмахнулся от ее слов, но понимал, что они сказаны от всей души. Да и сам он не мог отмахнуться от теплого чувства, всколыхнувшегося в нем. Все дело в этих колдовских глазах, сияющих в тени; в них так легко утонуть… Воспоминания о более счастливых временах переполнили его, легко взмыв из прошлого – быть может, оттого, что он никогда не мог до конца выпутаться из своего прошлого, населенного призраками. И они двое тесно сплетены, оставаясь частью общего чада войны.

И все же жизнь в конце концов развела их в разные стороны. У нее была семья, сын – целая эпоха вне их общей истории. Такер пытался представить ее беременной, воспитывающей ребенка в одиночку, переживающей горечь утраты мужа… Даже сейчас знакомый страх просверкнул в ее взгляде – страх за Натана.

– Послушай, Джейн, будучи твоим рыцарем в сверкающих доспехах, я думаю, надо пересмотреть твое участие в этой затее. После того как в Уайт-Сэндс мы были на волосок…

– Нет, – твердо отрезала она, приподнявшись на локте и посмотрев на него сверху-вниз. – Не один ты умеешь читать в душах. Думаешь, если отослать меня к Натану, это поможет его защитить?

– Если тебя убьют…

– Тогда я буду убита, а он останется жив. – Она снова опустилась на спину, по-прежнему прижимаясь к Уэйну. – Как только я перестану путаться под ногами, «Тангенту» больше не надо будет преследовать Натана. Он окажется в безопасности. Да сверх того, что это за жизнь – вечно в бегах, вечно озираясь? Если нет способа с этим покончить, то ради Натана я пойду на что угодно, только бы дать ему этот шанс.

Такер расслышал в ее словах нотки ярости. В душе она до сих пор солдат и не желает стоять в сторонке, когда речь идет о защите ее сына. И все же Уэйн ощутил ее колебания, сомнения, даже чувство вины, прочитав их по сейсмической дрожи ее тела. Ей хотелось быть рядом с Натаном.

– Расскажи мне о нем, – шепнул Такер.

– В каком смысле? – искоса поглядела она на него.

Уэйн пожал плечами:

– Скажем, почему ты решила назвать его Натаном?

Джейн нахмурилась, будто гадая, не насмехается ли он.

– Какие у него любимые хлопья? – ласково упорствовал Такер. – Какие сказки он предпочитает на ночь?

– Натан… – нерешительно начала Джейн, – назван в честь деда моего мужа, умершего от рака за год до рождения Ната. Что же до завтрака, мальчик подсел на «Лаки Чармз», но ест он их только с теплым молоком. По-моему, ужасная гадость. И все же я люблю помешивать его молоко на плите каждое утро; это напоминает мне, как я грела его бутылочку, когда он был младенцем.

Такер угадал по ее интонациям мечтательную улыбку, пока Джейн продолжала делиться с ним Натаном, воссоединяя их жизни крупица за крупицей.

– Но порой он бывает сущим наказанием, особенно в последнее время… вошел в тот возраст, когда начинают стремиться к независимости, что и вселяет в меня гордость, и чуточку ранит мне сердце.

Через какое-то время ее рассказ сменился задумчивым молчанием. Они просто лежали на траве. Наконец Джейн шепнула:

– Спасибо.

– За что?

– За то, что напомнил, ради чего я здесь.

Скользнув рукой по его груди, она притянула Такера к себе. Перекатившись, Уэйн приподнялся, глядя на нее сверху. Глаза Джейн сияли возрожденной решимостью, но и еще чем-то более теплым, тем, что могло бы быть… а может, и еще будет.