– Нам надо идти.

Она села, сонно потирая лицо; и мгновенно ощутила, почему он ее торопит. Земля гудела, обломки камней сыпались с края скалы и грохотали по каменистому пляжу. От берега по черной воде разбегалась рябь. Не совсем землетрясение, пока нет, но веская причина двигаться в путь и напоминание о том, что времени остается все меньше.

Они не стали тянуть с уходом. Солмир быстро пошел по пляжу, держась на равном расстоянии от скал и кромки воды, Нив последовал за ним.

– Как долго нам добираться?

– Недолго. – Он посмотрел через плечо на черную гладь воды, сжав губы и, судя по глазам, что-то прикидывая. – Если использовать корабль.

– Корабль?

Но Солмир уже шел к морю решительным широким шагом.

– Для призыва нужна магия, – сказал он почти себе под нос. – Но должно хватить.

Нив вспомнила, как Швея говорила, что им понадобится сила двух богов, чтобы попасть к Сердцедреву. Солмир потратил немало магии на убийство детей Крысы и Таракана, но кое-что потом и вобрал. И он все еще хранил в себе всю силу и Змия, и Оракула.

Солмир стремительно зашел на мелководье, наклонился и мягко тронул кончиками пальцев черную поверхность. Закрыл глаза, нахмурил брови. И тьма хлынула по его венам вниз, из груди, по руке к запястью, и, наконец, наружу, лентами растекаясь по воде, словно кровь из раны.

Тени чернели еще гуще, чем море; Нив видела, как они мчатся прочь от ладони Солмира к горизонту.

– Теперь Левиафан узнает, что мы здесь? – тихо спросила она. Казалось не лучшей идеей сообщать последнему, самому могущественному Древнему о том, что они находятся вблизи его королевства.

– Левиафан, может, и силен, но не всесилен, – ответил Солмир, вынимая пальцы из воды и выпрямляясь. – Он держится на глубине, а Костяной Корабль всегда собирает себя из того, что лежит ближе к поверхности.

– Собирает себя?

Он указал рукой на линию горизонта.

Туда по морю неслось что-то белесое. Много чего-то – полосы ряби тянулись с разных сторон следом за неясными формами, что скользили по водной глади, созываемые со множества отдаленных побережий в середину черного океана. И там, вдалеке, эти формы соединялись и наскоро собирали себя в нечто большое и мерцающее.

Нечто, похожее на корабль.

Который неспешно поплыл к ним, величаво рассекая воду. Чем ближе он подходил, тем проще становилось его рассмотреть.

Это был корабль, да. Только целиком сложенный из костей. Меньших по размеру и более тонких, чем громоздкие куски горного хребта, в котором обосновался Оракул, и слившихся воедино так изящно, что корабль выглядел одновременно жутким и прекрасным. Лишь паруса его были сделаны не из костей – они казались огромными лоскутами кожи и были покрыты крупной чешуей, все еще блестевшей каплями воды, будто шкуры эти плавали где-то на мелководье отдаленных пляжей.

Парусник тихо шел на неощутимом ветру, наконец вырвался на каменистый песок и застыл. Скрипнув, на берег сами собой опустились сходни, собранные из череды позвонков.

Солмир ступил на них, расправив плечи, будто солдат, марширующий на смертельный бой.

– Вы идете, Ваше Величество?

Изо всех странных вещей, произошедших с Нив с тех пор, как она очнулась в Тенеземье, плавание на слепленном из костей корабле было, пожалуй, самым странным.

Солмир направил судно туда, куда они хотели попасть – неким затейливым ритуалом, включающим прокалывание пальца и начертание кровью ряда знаков на палубе, – и теперь им оставалось только ждать. Ждать, пока корабль приведет их к перевернутому замку, скрывающему Сердцедрево. Где они узнают, достаточно ли силы, отнятой у двух убитых богов, чтобы попасть внутрь.

Где они узнают, достаточно ли равна любовь Нив и Рэд, чтобы отворить дверь между мирами.

Она чувствовала себя удивительно спокойно, пересекая черный океан и слушая только едва уловимый скрип костей под сапогами и рев чешуйчатых шкур, натянутых вместо парусов. Солмир ушел на нос корабля, как только закончил объяснять ему, куда плыть, и так и маячил там, склонившись над перилами, сложенными из тонких локтевых и плечевых косточек. С Нив он больше не заговаривал.

Она вздохнула, далеко перевешиваясь через борт судна, чтобы посмотреть на свое отражение в черной воде. Возможно, говорить ему о Вальхиоре было ошибкой. Возможно, доверять ему – определенно сильнее необходимого – было ошибкой.

Еще одной ошибкой в их бесконечной череде.

Все скоро закончится. Нив снова и снова напоминала себе об этом, глядя на то, как ее темное отражение скользит по чуждому морю. Когда они доберутся до Сердцедрева, когда она откроет врата, сила которых вырвет Королей из Святилища и протащит их в настоящий мир, чтобы Солмир мог их убить, все будет кончено. Тогда она вернется к своей жизни и примется исправлять все, что сотворила, и замаливать грехи перед всеми, кого ранила. Ей больше никогда не придется видеть этого жуткого человека, никогда не придется выносить его колючую насмешливость, никогда не придется смотреть, как он потирает шрамы на лбу или ухмыляется, кривя тонкие губы.

Эта мысль не принесла ей облегчения. Нив поспешила оттолкнуть ее, прежде чем вдумается в это глубже.

Корабль шел. Его курс лежал строго между побережьем и линией горизонта, следуя тому пути, по которому они двигались бы, не прегради им дорогу упавшая кость и не помешай дети Таракана и Крысы. Так протекали часы, или, по крайней мере, Нив казалось, что часы. Наверное, ее должна была беспокоить привычка к тому, как легко время сжимается и растягивается в этом мире, лишенном дня и ночи, которые могли бы отмечать его ход.

– Тебе нужно снова поспать.

Солмир оказался рядом. Нив так затерялась в собственных раздумьях, что не услышала, как он подошел. Встал в ту же позу, что на носу корабля, оперевшись локтями на перила и глядя вдаль поверх воды.

Нив посмотрела на него мельком, прежде чем снова обратить все внимание на свое медленно плывущее отражение.

– Еще не устала.

– Открытие Сердцедрева вытянет из тебя много сил. Попытайся хотя бы.

– Ладно.

Настроения спорить у Нив не было. Откровенно говоря, настроения не было ни на что. Тишина океана и скрип корабля убаюкали ее и принесли своего рода покой, уняли фоновую тревогу, что неустанно грызла ее изнутри с первых же мгновений, проведенных в Тенеземье. Нив повернулась, сползла спиной по перилам и села, запрокинув голову. Отсюда не было видно лица Солмира – только линию плеча, согнутую руку и длинные, забранные в хвост волосы.

После долгого молчания она спросила:

– Что произойдет, когда мы доберемся туда?