Для таких случаев она держала при себе глупую Наташку, через которую запустила утку, будто Глеб приставал к Тори, склонял ее к постели, она, бедная, еле вырвалась.

– Рассказала только мне, тебе ни за что не скажет, – заверяла Наташка, вытаращив глаза от возмущения. – Не хочет тебя расстраивать.

А влюбленные все одинаковы, Женька вспыхнула, наговорила кучу гадостей Глебу и с гордым видом ушла, как раз в день рождения Роба.

Все поступили в институты, кроме Лешки. Во ВГИК его не приняли, он страшно переживал, до такой степени, что не сообразил кинуть документы в другой институт. А когда хватился, поступать было уже поздно, Лешка озлобился, считая себя обделенным судьбой, завидовал друзьям. Брасов – вахлак, куда ветер дунет – туда и он, особенно если ветер исходил от Тори.

Подвыпили прилично, Наташка, бросившись во взрослую жизнь, как с самолета парашютист, вообще лыка не вязала. Тори не пила, она же на машине, вышла с ребятами на балкон покурить и предложила:

– А давайте попробуем травку?

– Какую? – спросил Брасов.

– Марихуану. Красиво звучит, а?

– Это сушеная конопля, – заметил изрядно окосевший Лешка.

– Марихуана мне больше нравится. В жизни все надо попробовать.

Покурили мальчики, их повело, со стороны было смешно за ними наблюдать, что и делал Тори, сама-то не затягивалась. Войдя в комнату, она ахнула:

– Наша Наташка сейчас отрубится, мальчики, я отвезу ее домой и вернусь, вы тут без нас. – А Роба увлекла на балкон и сказала: – Женю вам оставляю.

Наташка с трудом переставляла ноги, пришлось помогать ей спускаться по лестнице, в машине ее вообще укачало. Тори остановила машину, подруга долго блевала у дерева, потом упала на сиденье и – надо же! – вспомнила:

– А Женька где?

– Ее отвезут.

– Меня мать убьет, когда увидит.

– Тогда поехали ко мне, от нас и позвонишь матери, а я подтвержу, что ты у меня ночуешь.

В то же время Роберт подсел к Женьке, взял за коленку:

– Какие у тебя коленки... Можно я их поцелую?

– Отстань, Роб. – Женя сбросила его руку.

– Скажи, только честно, ты с Глебом сексом занималась?

Накаченные спиртным и травкой ребята хихикали, забавляясь.

– Что за дурацкие вопросы, Роб? – возмутилась она. – Так, я пошла домой.

– Стой, стой! – забежал вперед Роберт, перегородив собой выход. – Один поцелуй! В губы.

– Да не хочу я с тобой целоваться! – оттолкнула его Женька.

– А что, я хуже других? Нет, скажите, мы хуже?

– Мы лучше! – браво воскликнул Лешка.

– Дай пройти, – потребовала она.

– А че ты, брезгуешь? Ребята, нами брезгуют. Это обидно. Давайте ее пощупаем? Что она там прячет от нас?

– Убери руки, дурак! – пришла она в ярость, отмахиваясь.

Браслетик на ее запястье зацепился за пуговицу Роба, нить порвалась, бусины рассыпались по паркету.

– Смотрите, она кошка. Держи ее. – Роберт толкнул ее к Брасову, тот схватил со спины Женю, она закричала:

– Пусти! Дайте пройти! Ну не надо!

Но Роберт уже расстегнул красную кофточку, поднял бюстгальтер. Обнаженные груди, торчащие, как два яблока, переключили его на одну волну, глаза его помутНелли, остановились. А от того, что Женя отбивалась, проснулись инстинкты дикого и кровожадного зверя, того самого, которого он ощутил в себе при первом половом контакте. Надо ли говорить, что и Лешку с Юркой переклинило? Роберт толкнул Женьку на диван, потребовал, чтоб включили громче музыку и держали кошку. Она отбивалась, как могла, и кричала:

– Пустите, сволочи! Я вас всех засажу! Твари! Подонки! А!

– У, блин, как туго! – входя в нее первым, выговорил Роберт. – Но хорошо!.. Братцы, Женька девочка! Женя, я тебя люблю... а ты... меня...

Когда он встал, его заменил Лешка, потом и Брасова подтолкнули:

– Чего стоишь? Качай!

Чтоб не выглядеть слабаком...

Женьку заперли в комнате Роберта, кинули ей одежду, а опомнились рано утром, когда проснулись. Когда ночью в квартиру звонили, они не слышали, а Женя находилась в тяжелом состоянии, когда вообще ничего не видят и не слышат, потому молчала, хотя звонок в дверь был бы ее спасением. Проснулись рано, жутко хотелось пить, стоило одному зашевелиться, как в кухню потянулись и Роберт с Лешкой.

– Ребята, мы что наделали? – похолодел Брасов. – Нас же посадят!

– И надолго, – подтвердил Лешка. – Припаяют групповщину, а в тюрьме с нами сделают то, что мы с Женькой.

– Не хочу! Не хочу! – забился в истерике Роберт.

– Не истери! – гаркнул Лешка.

– Надо что-то делать... – Брасова била дрожь. – Ребята, она же настучит в милицию. Леха, сходи, поговори с ней... Я не могу. Мне стыдно.

Делать нечего, Роберт в панике, а кому-то нужно сгладить ситуацию. Лешка взял стакан воды, отпер дверь и вошел. Женя не спала, какой тут сон – одна гадость внутри. Она сидела на ковре в углу, словно забившийся щенок, он присел перед ней протянул воду:

– Жень, прости...

Она посмотрела на него, вдруг пришла в себя и выбила стакан из его руки, вода выплеснулась ему в лицо.

– Мразь! – выкрикнула озлобленно Женя. – Ублюдки!

– Спокойно, спокойно... – Он выпрямился, выставив ладони перед собой. – Мы не хотели... Сами не знаем, что на нас нашло...

Женя подскочила и ринулась в комнату, чтобы выбежать их этого ада, но Роберт перехватил ее, прижал к себе:

– Стой, стой... Ну, хочешь, я женюсь на тебе? Честно, женюсь.

– Меня тошнит от тебя, подонок. Вы все... негодяи, сволочи...

Он затолкал ее назад, закрыл и выговорил отчаянно:

– Что делать? Она сдаст нас. Не будем же мы ее держать здесь вечность? Скоро предки приедут... И родственники зайти могут...

– А если... – Лешка не договорил.

– Ну, что, что? – в унисон подхватили Брасов и Роберт.

– Давайте, пока дом спит, отвезем ее на вашу дачу, Роб? Там поговорим, убедим, попросим. Если понадобится, пугнем.

– Она же вой в подъезде поднимет, – возразил Роберт, просчитывая возможные опасности.