Матильда тем временем справилась с возмущением и продолжила спокойнее:

– От Иннокентия я ничего другого и не ждала. – Она махнула в сторону письма. – Многие из его кардиналов не согласились с таким решением. Вот к ним-то мы и должны направлять наши петиции, а нужное нам решение мы получим от нового папы. Иннокентий стар и слаб здоровьем. Теперь я буду бороться еще решительнее. Оказывается, все те годы, что мой отец осыпал Стефана щедротами и привилегиями, он пригревал змею у себя на груди.

– Сам Стефан не поступил бы так, но у него очень настойчивые советчики, – поправил ее Роберт. – Он позволяет людям с более сильной волей управлять собой, а они в свою очередь дерутся друг с другом за власть над Стефаном. Бомоны пытаются подорвать влияние епископа Винчестерского на короля. Вы знаете, как жаждет он получить архиепископский сан, но они мешают ему.

Матильда невесело усмехнулась. Кузен Генрих поддерживал Стефана на всем пути к английской короне, ожидая, что за это его сделают ближайшим советником и архиепископом Кентерберийским, но его планы не сбылись из-за действия братьев Бомон – Галерана и Роберта. Это их кандидат – аббат монастыря Ле-Бек Теобальд – был избран архиепископом. Аделиза писала, что епископ Генрих кипит негодованием и называет это избрание оскорбительным пренебрежением к его персоне.

– Так вы считаете, что его можно еще больше отдалить от Стефана? – спросила Матильда задумчиво. Ее гнев утих, оставив в крови темный осадок. – Генриху Блуаскому доверять я никогда не стану, но мы можем использовать его в своих целях.

– Я напишу ему в общих чертах, – ответил Роберт. – Немного дипломатии, чтобы смазать колеса, и капелька лести, чтобы пригладить взъерошенные перья, никогда не повредят, а пользу могут принести большую.

Матильда коротко кивнула:

– Сделайте, что в ваших силах.

Матильда попыталась на время забыть о новостях из Рима. Она всегда знала, что дорога будет изобиловать препятствиями, и, сталкиваясь с каждым из них, настраивала себя на то, чтобы устранить его, ведь правое дело – на то и правое. А еще потому, что у нее есть сын, ради которого она ведет борьбу. Стефан прибег к грязным уловкам и лжи, но это лишь сделало ее решимость железной и укрепило в намерении свергнуть его.

В Арунделе Аделиза сидела у окна в залитых солнцем покоях и поглаживала восхитительно выпуклый живот, круглый, как полная луна. До сих пор, к середине девятого месяца, ей приходится убеждать себя, что это не сон и внутри ее на самом деле растет новая жизнь. Она зачала в первые же недели супружества, в медовый месяц. Должно быть, Господь поистине благословил их с Виллом союз, рассуждала Аделиза. После пятнадцати бесплодных лет с Генрихом она моментально понесла от молодого мужа. Со дня свадьбы у нее ни разу не было регулов. И что самое странное: у Вилла нет ни одного побочного ребенка, тогда как у Генриха их более дюжины.

Со дня на день должен вернуться муж, который с другими приближенными короля находился в Оксфорде. Они собрались там для обсуждения государственных дел.

Живот Аделизы напрягся под ее ладонью, и в области поясницы разлилась короткая боль. Она поменяла позу, чтобы сесть удобнее, и подперла спину большой подушкой. Рядом лежала пачка набросков, и она взяла их, чтобы снова изучить. Благодаря браку с ней Вилл получил немалый доход и принялся строить. У Арундела появилась новая каменная башня – ее закончили две недели назад, а фундамент заложили через месяц после их бракосочетания. Началось строительство красивого замка в поместье Вилла в Райзинге, что в Норфолке. Земли там были бедными, и поместье в основном состояло из пастбищ и лесов, но Вилл считал, что Райзинг – идеальное место для охотничьего заповедника и достойно принять даже королеву. Студеным январским днем они вместе посетили Райзинг и обсудили план будущего замка. Первые камни легли в основание в конце февраля, когда дни стали длиннее, и с тех пор, как сообщали Аделизе, работа продвигалась споро.

Боль вернулась, облаком скользнула по бедрам и пояснице и исчезла, когда Аделиза вновь сменила позу. Повернув голову, она глянула в окно и увидела двух всадников из свиты Вилла – легким галопом они въехали в ворота замка. Значит, и он сам уже недалеко. Аделиза поднялась, намереваясь послать одну из своих камеристок за дворецким, но не успела сделать и шагу, как внутри ее возникло странное ощущение, и затем между ног хлынула вода – столько воды, что промокли и сорочка, и платье, а на полу образовалась лужа. Боль усилилась, и живот стал тугим, как барабан.

Аделиза крикнула Юлиану, та бросила шитье и поспешила к госпоже, а Мелизанда убежала за повитухой.

– Вы истопчете пол насквозь, – пошутил Жослен Лувенский.

Он приходился Аделизе младшим единокровным братом, рожденным вне брака, и приехал в Арундел на Рождество из Брабанта, чтобы занять пост управляющего замком. Жослен был гибким и стройным, как Аделиза, со смеющимися серыми глазами.

Вилл развернулся и пошел в обратную сторону:

– Это тянется уже целый день и целую ночь! Почему роды длятся так долго?

Жослен пожал плечами.

– Вам лучше спросить об этом у женщин, – ответил он, пытаясь бодриться. – Вообще они всегда тянут с решением, а потом готовы в любой миг поменять его.

– До сегодняшнего дня я считал себя терпеливым человеком. Но это почти так же мучительно, как находиться при дворе, – сказал Вилл.

Томительное ожидание, незнание, что происходит за закрытыми дверьми, действительно имело много общего с придворной жизнью. Вилл снова заходил по залу, потом остановился и сжал кулаки. А мысли Жослена вслед за упоминанием королевского двора потекли в новом направлении.

– Чего нам теперь ждать, после нападения людей Галерана де Мелана на епископа Солсберийского? – спросил он.

Вилл состроил недовольное лицо:

– Я, как и вы, могу только гадать. Все это ужасно неприятно и сделано было намеренно, а не по ошибке. Я рад, что уехал оттуда.

– То есть Стефан совсем уже ничего не значит?

Вилл покачал головой:

– Не совсем. Епископ Солсберийский уже много лет накапливает богатство для себя и своей семьи, начал это еще во времена старого короля. Давно пора было положить этому конец. А когда это случилось, события немного вышли из-под контроля, только и всего.

Жослен хмыкнул:

– Ну, это очень мягко сказано.

– Стефан знает, что делает, – упрямо произнес Вилл.

В Оксфорде между рыцарями Мелана и епископа Солсберийского произошла стычка из-за мест на постой. Она переросла в жестокое вооруженное столкновение, пролилась кровь, и в результате епископов Солсберийского, Линкольнского и Илийского обвинили в попытке заговора, арестовали и предали суду.

– Я не думаю, что суд над епископом – надежный способ заручиться поддержкой Церкви.

– Да, следовало тоньше повести дело, но епископ Солсберийский столько серебра прикарманил, что это уже не смешно.