Зачем, зачем же она такое вспоминает? И почему так себя чувствует? Разве раньше было подобное? Разве раньше… «Да это же Герик!..», – простонала она про себя. Ведь он ей друг, так почему она слишком много думает о нём и отчего нечто похожее на ревность рождается в её сердце, когда она вспоминает о его многочисленных пассиях?…

Матильда от всего сердца была рада тому, что вокруг стоит тьма, а также тому, что, не дождавшись от неё ответа, парни продолжили свою работу. И, слушая их кряхтенья, Матильда уже не могла сдержать улыбки, и мысли сами собой перескочили на насущные проблемы. Во всём остальном можно разобраться и потом, если она будет в состоянии.

– Ну, как у вас там? – поинтересовалась она спустя несколько минут, когда холод с новой силой стал донимать её. Отвлекаться от физических неудобств лучше всего было разговором. Несмотря на свои недавние слова, Пьер – и Герик тут был с ним согласен – не позволил бы Матильде работать. Да и она сама не сказать, чтобы рвалась особенно.

В стене между двумя кирпичами они заметили небольшое отверстие. Всё это время Герик и Пьер своими силами пытались вынуть хотя бы один кирпич, но, как того и следовало ожидать, у них ничего не выходило.

Встав, Матильда подошла ближе к парням. Она остановилась рядом с еле различимым силуэтом, пытаясь угадать, кто это – Пьер или Герик? В темноте они были так похожи: почти одинакового роста и одинаковой комплекции.

– Плохо, – послышался голос Пьера чуть левее и снизу. Значит, она всё-таки рядом с Гериком стояла. Как странно, что за несколько часов, проведённых здесь, ей уже неловко находиться вблизи друга детства!..

– Нет, это бесполезно, – говорил Пьер, и Матильда была ему благодарна, потому что его живой, громкий голос не давал сосредоточиться на своих мыслях. – Тут крепкие стены, и одними пальцами ничего не расковыряешь.

– Как жаль, что здесь нет ничего… – вздохнула Матильда, которая уже успела ещё при свете тщательно просмотреть весь пол на наличие чего-нибудь, что могло бы им помочь.

– Единственное, что у всех у нас есть – нательные кресты, – сказал Герик. – Так ведь? – спросил он через мгновение, обращаясь, само собой, только лишь к Пьеру.

– Так, – глухо ответил он в пол. Затем встал рядом с ними во весь свой рост и добавил: – Есть ещё кое-что! У меня шляпа моя осталась, которую за пазуху успел заткнуть. А то бы отобрали, черти!..

– Какая удача! – съязвила Матильда, которая после первых его слов успела уже поверить, что не всё потеряно. – Твоя шляпа поможет нам отсюда выбраться?

– Я же сам Анку, забыли? – надменно сказал Пьер, задетый её тоном. – И шляпа моя не так проста, как кажется. Хоть в данном случае не поможет, – признал он в итоге.

– Очень интересно, в каком же случае эта шляпа может помочь? Когда требуется напугать добрых жителей своим видом? – хмыкнув, спросила Матильда.

Намечалась новая стычка с участием всех троих, ибо все они были взвинчены и расстроены тем, что выбраться на волю своими силами не смогут.

Но на последние слова Матильды Пьер не успел ответить, поскольку послышались гулкие шаги, спускавшиеся вниз, очевидно для того, чтобы их освободить.

– Ой! – только и смогла выдавить из себя Матильда, чувствуя страх перед предстоящим разговором с графом Рэндуиллом. И, хотя Пьером и Гериком было оговорено, что она будет молчать, а говорить лишь они, Матильда всё равно затряслась от страха.

– Выходите, – сказал им чей-то голос, не слышимый ими прежде.

Матильда обрадовалась хотя бы тому, что за ними пришёл не тот мерзкий управляющий.

– Вот так просто? – поинтересовался Пьер. – А если убежим?

– А вы попробуйте – и узнаете, – ровным тоном ответил пришедший за ними человек.

И действительно, любая попытка бежать закончилась бы провалом, потому что впереди, как только они поднялись по лестнице, стояли те самые двое мужчин, бывших сегодня на охоте вместе с графом. Завидев пленных, они пошли впереди, показывая тем самым, чтобы Матильда, Герик и Пьер следовали за ними. Сзади их шествие замыкалось тем человеком, который их выпустил из подвала.

За всё время, пока их вели вперёд, Матильда углядела довольно много людей, но всё это были слуги и маловероятно, что вооруженные. Двое мужчин, шедших впереди, выглядели щегольски, что также вызывало сомнения в том, что под их одеждой может скрываться какое-нибудь оружие. Назад она оглядываться не стала. Но мысль о том, что у них есть совсем крохотная надежда… Правда, что об этом думать теперь? Вряд ли она сможет хоть слово передать Пьеру или Герику, да и сомневалась она, что её юные друзья смогут одолеть таких взрослых мужчин. Нет, это было невероятным.

В очередной комнате их, наконец, остановили. Матильда стала оглядываться в поисках графа Рэндуилла, но не увидела его. Голос его послышался сзади и заставил и её, и Герика, и Пьера резко обернуться.

Он сидел в обитом бархатом кресле с кубком вина в руках и, медленно вертя его в руках, внимательно глядел на всех троих.

– Дарьен, Ратьян, останьтесь, – сказал он.

Матильда мысленно отметила, что против них три человека. Равное число противников, однако же далеко не равные силы.

– Итак, – через пару секунд обратился к ним граф, – давайте начистоту. Кто вас послал сюда?

Матильда ожидала обвинений в том, что они посмели охотиться на его земле, но никак не подобного вопроса, и она растерялась: о чём он? кто их мог сюда послать?…

– Очевидно Господь Бог, – заявил Пьер, – хотя и не могу утверждать со всей уверенностью. Возможно, и Дьявол. Я не догадался спросить.

– Без шуток, – опасно сощурил глаза граф Рэндуилл. – Я их не люблю.

– Какие же тут могут быть шутки? – невинно поинтересовался Пьер. – Разве не все наши поступки определяются свыше?…

– Об этом вы побеседуете с кем-нибудь другим, если, конечно, сможете, – спокойно произнёс граф, хотя Матильда могла бы поклясться, что он чрезвычайно раздражён, – но сейчас я требую конкретных ответов. Иначе и разговаривать с вами не буду: тебя, – кивнул он Пьеру, – как самого болтливого, казню, его, – теперь кивок предназначался Герику, – в колодки, а девушку… – Он многозначительно замолчал. Фраза и не нуждалась в продолжении. Даже неопытная Матильда знала прекрасно, как поступают с совершенно бесправными девушками.

Она постаралась не унывать духом, однако после слов графа леденящий страх пронзил её сердце. Прежде она не думала об этом, избегая пугающих мыслей, но теперь… Должно быть, виной всему исходящая опасность от графа, которую она ощутила с той самой минуты, как впервые его увидела, и, особенно, когда вошла в его дом.

– Я мог бы применить более действенные методы для того, чтобы развязать вам языки, – продолжал граф Рэндуилл. Встав, он медленно направился в сторону пленных, поочерёдно останавливая свой взгляд на лицах каждого из них. – Но я предлагаю вам возможность рассказать всё самим, по доброй воле. Поведайте мне, кто прислал вас сюда и с какой целью. И тогда… Я посмотрю, как с вами поступить.