— Не чисто?..

— Да. Как говорил Дэлавар, волк–волшебник, в венах Уруса течет кровь Среднего и Нижнего Миров, а также Вадарии — Мира магов. А что касается крови, текущей по твоим венам, то к этой смеси добавилась кровь Высшего Мира со стороны твоей матери. Да, с твоей наследственностью ты можешь считаться кровным родственником повсюду, дорога везде тебе будет открыта, вот поэтому–то ты и есть Скиталец по Мирам.

Бэйр чуть усмехнулся сквозь сжатые зубы:

— Во мне течет кровь Нижнего Мира? Кровь Неддра? Кровь темных сил?

Араван кивнул.

— Аааххх! — запрокинув лицо к небу, пронзительно закричал Бэйр.

Верблюды, напуганные этим неожиданным криком, шарахнулись в разные стороны. Натягивая изо всех сил поводья и выкрикивая во все горло команды, седоки с трудом заставили животных идти обычным шагом.

Верблюды, еще окончательно не успокоившиеся, продолжали ворчать на Бэйра из–за его безумной выходки, когда Араван заговорил:

— Дела, а не кровь — вот что определяет ценность всякого живого существа, хотя в твоем случае именно кровь делает тебя Скитальцем по Мирам.

— В лесу Вейн, когда мама и я стояли в кругу дубов, она сказала мне, что я не могу знать, куда именно ведет переход между Мирами, и добавила, что я, должно быть, попал в Неддра. Тогда до меня не дошло. Если я могу туда попасть, значит, во мне течет кровь ночного отродья.— Он поднял руку и, глядя на нее, чуть слышно, почти про себя сказал: — Неудивительно, что мой огонь не такой, как у всех остальных.

Некоторое время они ехали молча. Бэйру надо было осмыслить только что услышанное. Наконец он спросил:

— Араван, а какова вообще моя родословная?

— Ну это мне хорошо известно, — ответил Араван. — Родители твоей мамы, Даор и Рина — чистокровные эльфы. Твой отец произошел от Брюна, чистокровного баэрона, и Эйлы, а она полукровка, в которой смешалась кровь магов и демона, так по крайней мере утверждает Дэлавар, волк–волшебник.

— Демона?

— Дэлавар назвал его именно так. Мать Эйлы он взял силой. Ее звали Сейлин, она была провидицей из Вадарии. Результатом этого насилия стало появление на свет Дэлавара и Эйлы.

— Так Дэлавар мой родственник?

— Да. Дэлавар — брат Эйлы. Они близнецы. От своей матери они унаследовали кровь магов, которая от Сейлин через Эйлу передалась Урусу, а следовательно, и в тебе тоже есть кровь Вадарии. И если Дэлавар прав, то в твоих венах течет и кровь демонов.

Глаза Бэйра округлились и расширились от осознания этого факта; он поднял руку и снова стал всматриваться в свой огонь:

— Адон! Араван! Так что я за существо?

— Ты самое лучшее создание, элар, — ответил Араван. — У тебя храброе сердце, ты добрый и честный… Ты уже доказал, чего ты стоишь. А сейчас ты мой надежный и приятный спутник.

Они двигались на восток. Бэйр молчал, погруженный в размышления, а Араван гадал, что может ожидать их впереди.

Этой ночью, когда они разбили лагерь и согревались горячим чаем, запивая галеты, Бэйр вдруг спросил:

— А как видение Фэрил связано с пророчеством Раэль?

Араван дожевал галету, запил чаем и сказал:

— Фэрил видела всадника — человека или эльфа, она не поняла, — с соколом на плече, с каким–то сверкающим предметом в руках. Фэрил думает, что это меч, серебряный меч, который Раэль упоминала в своем пророчестве.

— Тот самый Рассветный меч? Меч Галаруна? Это тот клинок, который, как говорят легенды, мог убить самого Гифона?

— Я и сам так думаю, но явных подтверждений этому нет.

— «Мерцающие птицы, серебряный клинок, встает заря…» — задумчиво произнес Бэйр. — Значит ли это, что я тот самый, кому судьбой назначено вернуть серебряный меч на Митгар?

— Это сказал Дэлавар, волк–волшебник. И Додона. Скиталец по Мирам — это ты, так по крайней мере мы все думаем.

— Боги! Если в пророчестве Раэль речь идет о решающей схватке между Гифоном и Адоном, тогда это очень важное дело и очень ответственное.

Эльф лишь кивнул, не сказав ничего в ответ, но глаза его, устремленные на Бэйра, лучились сочувствием и тревогой.

Бэйр остановил своего верблюда и стал смотреть на расстилающуюся перед ним пустыню, затем, повернувшись к Аравану, спросил:

— А когда это может произойти, Араван?

— Этого я сказать не могу. Мы руководствуемся лишь видениями и пророчествами. Раэль сказала, что надвигается время сокрушительных невзгод, а Додона — что великие бедствия и скорбь надвигаются с Востока. А еще он сказал, что приближается Триада.

— И нам обоим надо быть к этому готовыми, — добавил Бэйр.

Араван согласно кивнул:

— Правда, я не знаю ни что это за Триада, ни когда она должна появиться.

Они всматривались в окутанную ночным мраком пустыню, в голове Бэйра роились мысли, мечтания, страхи — он не был уверен в том, что ему по силам исполнить задачу, назначенную ему судьбой. При этом он чувствовал себя так, как будто на его плечи взвалили всю тяжесть мира…

Они разбили лагерь, поужинали, и, отходя ко сну, Бэйр вспоминал слова Додоны: «Вы будете последней надеждой мира, а может быть, и его погибелью…»

…надеждой мира… его погибелью…

…надеждой…

…погибелью…

…надеждой…

Долго еще он не мог заснуть.

Была почти середина ночи, когда Бэйр внезапно, словно от толчка, проснулся. Остатки сна еще бродили в его сознании, сна, в котором он разговаривал с Додоной, и еще мог вспомнить, о чем шла речь: в его голове звучали произнесенные оракулом слова «человек, рожденный трупом».

Как можно быть рожденным трупом?

Бэйр повернулся на другой бок и увидел Аравана, сидевшего на высоком камне. Глаза эльфа блестели в серебристом свете луны. Араван сидел не шевелясь, но Бэйр знал, что, несмотря на состояние медитации, в котором сейчас пребывал алор, он нес дозор самым добросовестным образом.

Где–то вблизи послышалось бормотание верблюда, — видимо, он жаловался собратьям на скудность пастбища.

Бэйр снова лег и попытался устроиться на постели поудобнее, чтобы досмотреть сон, пока не наступил его черед дежурить.

…человек, рожденный трупом…

…рожденный трупом…

…трупом…

…труп…

ФЕВРАЛЬ 5Э1009

(десять месяцев тому назад)

На следующий день, когда они, покачиваясь в седлах, продолжили свой путь, Араван рассказал Бэйру о Камне Драконов. Рассказал историю Арин Огненной Колдуньи и Эгила Одноглазого, а также и других, искавших этот зеленый камень в горах Ксиана. Солнце взошло и успело пройти почти полнеба, пока Араван рассказывал эти истории, а когда он закончил рассказ и солнце начало клониться к закату, они вышли на караванную тропу и двинулись по ней строго на юг к городу Дирра в провинции Кхем, до которого им предстояло идти как минимум пять дней через пески пустыни Кару.