— Убей же ее, идиот! — завопил Мальволио. — Сейчас же убей ее!

Взгляд marotte нацелился прямо на сэра Эндрю. Выронив нож из рук, он вдруг отшатнулся и, отчаянно закашлявшись, схватился за горло с выражением… Ужаса? Нет, скорее какой-то укоризны, но трудно сказать, кому предназначался его укор — мне, Мальволио или всем присутствующим. Он споткнулся о низкую скамеечку и нелепо упал навзничь, последний раз в жизни.

Перун бросился вперед с мечом наготове, но оружие уже не понадобилось. Капитан склонился над мертвым рыцарем, потом взглянул на меня.

— Мастерски, — заметил он. — Как вы это сделали?

Я пожал плечами.

— Я не говорил, капитан, что открою все известные мне секреты. Да, кстати. Завтра вы собирались встретиться на поединке с аугсбургским купцом. Возможно, более приемлемой теперь будет отсрочка, долговременная отсрочка?

Капитан побарабанил пальцами по рукоятке меча, поглядывая на череп моего жезла.

— Перун! — крикнул герцог.

Капитан, вздрогнув, обернулся и посмотрел на решительно подошедшего к нему мальчика.

— Этот шут находится под нашим покровительством. Ни вы, ни ваши подчиненные не смеете причинить ему никакого вреда. Нужно ли мне напоминать вам, кому вы обязаны служить верой и правдой?

Перун помолчал немного, потом склонил голову.

— Не беспокойтесь, государь. Вам нет нужды волноваться. Поединок с дураком не принесет мне никакой чести.

— Безусловно, никакой, — согласился я. — Благодарю вас, государь. А сейчас, если я смогу убедить капитана препроводить Мальволио в его новые апартаменты, то мы сможем закончить. Я навещу вас завтра утром, синьор. И захвачу шахматы.

Связанный человек по-волчьи оскалил зубы.

— Ты все равно проиграешь, Фесте. Тебе не победить меня.

— А мне кажется, что уже победил, — сказал я.

Его увели прочь.

— И что же теперь, Фесте? — спросил Себастьян. — Может, вы собираетесь спеть нам что-нибудь напоследок?

— Позвольте мне закончить, граф, — ответил я. — Я немного устал, поэтому хотел бы удалиться, с вашего разрешения. Но вам нужно еще кое-что решить. Все в этом мире меняется слишком быстро, чтобы вы могли позволить себе и дальше откладывать назначение регента. Уже очень скоро этот юноша будет править так же, как его отец. Я настоятельно прошу вас отбросить в сторону мелочные дрязги и решить вопрос регентства немедля.

Смахнув со стола в мешок мой реквизит, я оставил на месте зеркальный складень и, обернувшись, добавил с поклоном:

— Доброй вам ночи, государь и государыни, mesdames et messieurs.

Бушуй, бумажная гроза! Вернется по ветру песок, Что нам швыряете в глаза.

Уильям Блейк. Живей, Вольтер![31]

Во сне я вновь жонглировал в лесу с невидимым партнером. Потом деревья расступились, словно туман, развеянный внезапным грозовым ветром, и Смерть направилась ко мне, швыряя дубинки все быстрее и сильнее. Оскаленный череп поблескивал под капюшоном, и его совершенную белизну подчеркивали зеленые ромбики под глазницами.

Я с криком проснулся и так резко сел, что едва не повредил спину. В дверях комнаты маячила темная фигура, держа на подставке зажженную свечу. Я ахнул от ужаса, еще пребывая между сном и реальностью.

— С вами все в порядке? — спросила Виола, входя в комнату.

— Сколько времени? — спросил я.

Она неопределенно пожала плечами.

— Много. Скоро рассвет, по-моему. — Она присела на край кровати. — Оливия теперь будет регентшей, пока городской совет не сочтет Марка достаточно взрослым. А Клавдия больше нет.

— Что решили с Исааком?

— Он будет заправлять как делами герцога, так и графини. Так я заплатила за свой тихий уход. Можно?

Она показала на шутовской жезл, лежавший на столике возле кровати. Маленький череп покоился рядом с тем местом, где только что лежала моя голова. Я кивнул, и она робко подняла его.

— Он не опасен?

— В данный момент нет.

Виола повертела его в руках, разглядывая со всех сторон.

— Ничего не поняла, — наконец призналась она. — Как он действует?

— Внутри этого жезла есть тонкая трубочка с пружинкой, закрепленной в удобном для спуска местечке. Он выстреливает маленькой металлической стрелкой. Отравленной, разумеется. С пятнадцати шагов я могу попасть в любую мишень. Я выстрелил ему в шею.

Она поежилась.

— Как близко, оказывается, я была в тот момент к смерти!

— С моей стороны — не очень близко. Но с его стороны — слишком близко, по моему мнению.

— Разве вы знали, что он задумал?

Я сел на край кровати, потирая виски.

— Я надеялся, что он как-то выдаст себя. Но не думал, что он решит взять вас в заложницы.

— А как вы узнали, что он причастен ко всей этой истории?

— Да так, по мелочам. Самым вопиющим доказательством — и я проклинаю себя за то, что не заметил его раньше, — было то, как он приехал на площадь в день святого Иоанна. Все подумали, что он ездил искать свой камень. Однако он прекратил поиски с тех пор, как выпал снег. Позже он сам сообщил мне об этом. А именно в то утро убили моего напарника, это рассказал мне Иосиф, когда вел меня к трупу. Кстати, вы распорядились пополнить его пищевые запасы?

— Да.

— Спасибо. Даже святые не проживут на одних молитвах. Я полагаю, что Эндрю использовал свои поиски камня для прикрытия постоянных отлучек из города, когда они с Мальволио поджидали прибытия Фесте. Только меня-то доставили по морю на лодке, а им достался Бобо.

— Когда вы догадались об этом?

— Когда увидел, как он несет тело Луция. Я увидел одиночество этого человека, безысходное отчаяние. И мне подумалось, что от нашего давнего розыгрыша пострадал не только Мальволио, но и Эндрю. Пожар, отравление Марка — все это алхимические проделки. Когда я открыл всем, что вы играли роль Клавдия, то понаблюдал за выражением его лица. Многие были удивлены. А он — нет. Не знаю, когда он докопался до вашей тайны, но он ее знал. Этого было недостаточно, чтобы обвинить его, но я все-таки попробовал, и все получилось.

Виола грустно покачала головой.

— Бедный Эндрю. В моем сердце нет ненависти к нему, несмотря на все его преступления.

— Кто такой Алеф? — спросил я.

Она пораженно взглянула на меня.

— Откуда вы знаете… — начала она и умолкла. Затем спросила: — Разве у меня не может быть никаких секретов?

— Я уверен, что их у вас еще предостаточно, — заметил я. — Но кто такой Алеф? Мы наткнулись на него в гроссбухе Исаака. Почему ему передаются такие большие деньги и почему со временем он возвращает их обратно?