— Жаль. Если снова придёт, попросите написать. А вообще, я сегодня никого не принимаю, — капризно добавил Сильвен. — В том числе королей. — И собрался захлопнуть дверь спальни.

— А завтрак, милорд?

Сильвен очень натурально скривился.

— Мне плохо, вы что, не понимаете? Оставьте меня в покое! Это приказ! Ясно вам?

И наконец захлопнул дверь. А потом ещё и повернул в замке ключ, чтобы уж наверняка. А то с той же Илоны станется прийти «в гости», уточнить, как именно он проспал короля, и что этот король про неё говорил.

«Надо всё же позаботиться о её брате, — напомнил себе дракон. — Хороший она специалист или нет, но сюда именно я её приволок. И, похоже, совсем не облегчил ей жизнь. Так что, случись что, часть вины точно будет моя».

А виноватым Сильвен быть не любил. Надо ещё смотаться в Столицу и заглянуть во дворец… «Интересно, — думал Сильвен, — я уже могу считать себя безработным?» Странно, но грусти эта мысль не вызвала, только досаду и раздражение. Чёрт возьми, он горбатился на короля… да всю свою жизнь! А Роберт вот так просто взял и ушёл? «Ну, я же сам его об этом попросил», — напомнил себе дракон. Да, попросил, но лучший друг всё-таки! Мог бы хоть попытаться поспорить, удержать… У-у-у, предатель!

А ещё была королева… Сильвен утром залез в её планшет и… как бы это сказать… Узнал о себе много нового. Много неприятно нового. Вообще-то, королеве не мешало бы «помыть с мылом рот», как говорил когда-то гувернёр принца. Кстати, Роберт бранился крайне редко. А вот Сильвен за словом в карман не лез, за что и получал. Один раз гувернёр действительно поволок маленького дракона прямо с занятия в ванную. И пока Роберт перед закрытой дверью упрашивал друга простить, потому что «он же не хотел», гувернёр на своей шкуре познакомился с внушительной драконьей челюстью, потому что Сильвен то как раз хотел. «Щас цапну!» Вспомнив это, он невольно рассмеялся. Зубы у него тогда, под печатью, были так себе, сейчас куда лучше…

И их снова требовалось кое-кому показать. А может, даже цапнуть.

Накинув маску парнишки-студента — первое, что в голову пришло — Сильвен переместился на центральную площадь Эртена, к храму Единого бога. Потянул носом. Потом со вздохом — проклятый туман скрадывал запахи — поднялся на крыльцо храма и заглянул в открытые двери.

Внутри оказалось довольно людно — шла воскресная служба, священник на возвышении звучным голосом читал проповедь. Сильвен прислушался, но после слов «смирение есть добродетель» отвернулся и скривился. Да-да, подставь другую щёку, потом улыбнись и скажи, что прощаешь. Надо же, и людей этим маринуют, а он-то раньше думал — только драконов в питомниках. Правда, там проповеди не читали, там их вбивали заклинаниями, но… кому что.

И зачем свободный человек станет такое слушать? Сильвен не понимал.

Однако ж слушали, и довольно многие. Эртен — маленький город, и, кажется, половина его жителей сейчас собралась в этом храме учиться смирению. И среди них была Эмма Марис.

Сильвен опустился на ступеньки и приготовился ждать. Можно было, конечно, похитить волшебницу прямиком со службы, но… Он же цивилизованный дракон, а Эмма не принцесса.

Ждать пришлось долго. Сильвен ни черта не разбирался в религии — это Роберт как-то прошёл университетский курс по теологии экстерном, Сильвен тогда отмахнулся: «Драконов ни одна вера не признаёт, так какого чёрта?» Роберт говорил: чтобы лучше понимать людей. Будущему королю это было актуально, а вот его верному стражнику — да и правда, на кой чёрт? Чтобы, когда очередной поехавший террорист сгорит в его пламени, Сильвен мог прошептать над ним слова нужной молитвы, проводить в последний путь? Вот ещё!

Так что всё это для дракона было в новинку — как и повисший низко над городом туман.

В Каэлии каждый мог молиться кому хочет, официальной религии не было. Но большинство предпочитали Единого бога — Сильвен раньше считал, что для удобства. Кого легче уважить — целый сонм или одного? Ответ очевиден. Однако не всё, похоже, было так просто.

Например, эти двери в храм — их украсили аркой из чёрного дерева, помпезной до невозможности. Сильвен, пока ждал, присмотрелся. Арка напоминала воронку — шесть… или нет, семь полуколец сужались к дверям, и резьба у них была ажурная: то ли косы, то ли рюш. А по бокам, на стенах красовались, похоже, святые. Сильвен сначала решил, что это какой-то комикс. Вон мужик с решёткой для гриля — он тут зачем? Собрался мясо готовить? А вон девица с нежной улыбкой попирает босой ногой колесо. Этот символ Сильвен и вовсе не понял, потому залез в планшет проверить. Отмахнулся от гневных сообщений Лианы («Ты что, придурок, наделал? Совсем там свихнулся в своих горах?! Да что творится-то?»). Оказалось, да, мужик с девицей святые. Точнее, мученики. И гриль с колесом — это орудия пыток, с помощью которых они и мучались.

И хоть убей, Сильвен не понимал, зачем изображать их на входе в храм — святое вроде как место. Разве вера — это не свет и надежда? Тогда причём тут пытки? И вообще, он бы на месте святых обиделся. Сильвен ненавидел любое упоминание о полёте, потому что это страшно. Умирать на раскалённой решётке — тоже так себе удовольствие. А видеть потом эту решётку на своём портрете — да это просто отдельный вид извращения!

Нет, не понимал Сильвен религию, ну никак! С одной стороны — «смирись», с другой — пытки. И всё это вроде как надежда и свет. Что, смирись, пока тебя пытают, потом тебе воздастся? Ага, щас! Сильвен на своей драконьей шкуре знал, что если терпеть и ничего не делать, фиг тебе чего воздастся. Вот терпел он в питомнике, а наставник его всё равно не пощадил. Или вот трудился на короля — да просто пахал, как проклятый! И что? Этот гад взял и ушёл. Взял — и ушёл!

Воздастся — ну надо же…

Туман наконец определился — и стал медленно подниматься, открывая то один краешек синего — очень яркого среди дождливой серости — неба, то другой. Сильвен вспомнил, что не взял вчера Итана полетать. Бедняга, поди, мается сейчас. Мальчишка был так рад, когда парил над тем обрывом — Сильвен ему даже завидовал. Когда последний раз он испытывал такую же чистую, незамутнённую радость? Хм…

Вспомнить не получалось. Всегда был страх. Страх сгореть, страх за Роба, страх волшебников… Много страха. А он, как известно, отравляет радость.

«Какой-то я несчастный дракон, — подумал Сильвен. — Надо это менять».

В храме вдруг запели — более-менее слаженно. Сильвен прислушался: древний каэльский звучал странно, но удивительно уместно в этом городе, который словно так и остался жить в Драконью эпоху.

Кстати, дракон на арке тоже был — вон, голова его валяется у ног юноши с копьём.

«Люди нас как всегда очень любят», — подумал Сильвен.

Ещё пять минут хорового пения — особенно старался священник, вообще всех перекрикивал — и служба закончилась. Из храма один за другим стали выходить прихожане: все как на подбор с улыбками. «Может, там траву какую распыляют?» — удивился Сильвен и принюхался. Вроде нет… Чего тогда они такие довольные?