В 1838 году Александр отправился в путешествие по Европе. Он побывал в Дании, Германии, Италии, Австрии и Англии. Из всех стран, которые он посетил, ему больше всего понравилась Италия, где он мечтал поселиться в гостинице и жить, наслаждаясь тишиной и нежным безоблачным небом. Родственники в Германии окружили будущего императора искренней заботой и любовью. В Гессен-Дармштадте в опере он познакомился с младшей дочерью герцога Людвига II, четырнадцатилетней девушкой, почти девочкой, с длинным именем Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария. Дочь герцога сильно поразила Александра своей красотой и грацией. После представления он принял приглашение к ужину, много разговаривал, смеялся и, вместо того чтобы спешить с отъездом, согласился остаться позавтракать. За эти часы Мария совершенно очаровала цесаревича и, отправляясь спать, он сказал сопровождавшим его адъютантам Каверину и Орлову:

— Вот о ком я мечтал всю жизнь. Я женюсь только на ней.

Он тут же написал отцу и матери, прося у них позволения сделать предложение юной принцессе Гессен-Дармштадтской. Родители согласились, и двадцатилетний Александр отметил это следующей записью в своем дневнике:

«Единственное мое желание — обрести достойную подругу, которая бы украсила мой семейный очаг и доставила высшее счастье на земле — счастье супруга и отца».

Однако венчание Александра с юной принцессой было отложено до 16 апреля 1841 года. В который уже раз русский императорский дом вступал в родственно-брачные отношения с Германией, а это требовало соблюдения определенных процедур. Что же представлял собой в то время молодой жених? Маркиз Астольф де Кюстин описывал его так:

«Выражение его глаз — доброта. Это в полном смысле слова — государь. Вид его скромен без робости. Превосходно воспитан. Его движения полны грации. Он прекраснейший образец государей из всех, когда-либо мною виденных».

Внешний облик Александра запечатлел и американский дипломат, секретарь посла Уайт:

«Он был, как все Романовы, красив и держался с большим достоинством».

Приятную внешность Александра Николаевича отмечали практически все писавшие о нем.

А кто же претендовал на роль русской императрицы? Типичное описание принцессы Гессен-Дармштадтской таково:

«Кукольное личико с овечьими глазами».

Дочь известного русского поэта Анна Федоровна Тютчева, бывшая фрейлиной жены Александра II, описывала ее более деликатно:

«Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила, на первый взгляд, впечатления красавицы… Черты ее не были правильны. Прекрасны были ее чудные волосы, ее нежный цвет лица, ее большие голубые, немного навыкат глаза, смотревшие кротко и проникновенно… Это, прежде всего, была душа чрезвычайно искренняя и глубоко религиозная».

А вот автор исторических романов Валентин Пикуль характеризует ее внешность так:

«Мария Александровна (родом из Гессенского дома) была женщиной некрасивой и тихой, как амбарный мышонок».

Конечно, внешность очень часто бывает обманчива, однако еще великая мадам де Сталь замечала, что «внешность женщины, каковы бы ни были сила и широта ее ума, какова бы ни была важность предметов, которыми она занимается, всегда будет или помощником или препятствием в истории ее жизни». И оспорить это утверждение практически невозможно.

Александр женился на гессен-дармштадтской принцессе Марии, когда ему было двадцать три года. Он просто сгорал от любви и несколько лет чувствовал себя более чем счастливым. Однако затем по настоянию врачей его жена начала уклоняться от выполнения супружеских обязанностей. У нее начал развиваться туберкулез, спровоцированный промозглым петербургским климатом и частыми родами (всего результатом этой горячей любви стало восемь детей). В 1860 году, когда она родила последнего ребенка, ей исполнилось тридцать шесть лет, и болезнь эта уже ни для кого не составляла секрета. Придворные шептались по углам, что она страшно похудела, превратилась почти в скелет, покрытый толстым слоем румян и пудры. Обстановка вокруг нее изменилась, что было связано, главным образом, с тем, что и Александр охладел к жене.

Это было видно невооруженным глазом, и совершенно очевидно, что к моменту встречи Александра с Екатериной его брак с Марией давно лежал в руинах. И дело здесь состояло не только в том, что жена перестала быть для него возбуждавшей желание женщиной. С тех пор как Александр Николаевич в 1855 году вступил на престол, Мария, ставшая императрицей Марией Александровной[23], оказалась в плену неизменного придворного этикета, сделалась рабой внешних привычек и ритуалов, а это не могло не раздражать. Конечно, этикет — это прекрасно, но в определенных обстоятельствах. Но не в личных же отношениях между мужчиной и женщиной!

Но императрица, похоже, этого не понимала. Рассказывают, например, что в 1867 году в Ницце, где умирал цесаревич Николай, она целую неделю не могла навестить умирающего сына только потому, что время послеобеденного сна Николая изменилось и стало совпадать со временем ее прогулки. А перенести прогулку на другое время Мария Александровна никак не могла…

До поры до времени подобные потрясения (их первый ребенок умер еще в 1849 году) сближали великокняжескую чету. Однако случай с наследником Николаем стал переломным моментом, неким водоразделом в их отношениях. Великий князь Николай Александрович заболел вследствие то ли падения с лошади, то ли от удара об угол мраморного стола во время шутливой борьбы с принцем Лейхтенбергским. В первое время на ушиб позвоночника родные не обратили особого внимания, не замечая, что цесаревич начал худеть, а иногда не мог выпрямить спину и ходил немного сгорбленным. Когда болезнь стала очевидной, его отправили на лечение в Ниццу, где французские врачи и поставили роковой диагноз — туберкулез позвоночника. Когда состояние наследника стало критическим, на юг Франции прибыла царская чета с сыновьями Владимиром и Алексеем. Ситуация с прогулками императрицы возмутила тогда многих. Когда Марию Александровну спросили, почему нельзя совершать прогулки в другое время, та ответила:

— Это мне неудобно.

Между тем жизнь Александра Николаевича стала совсем другой. Начатые им реформы в стране сильно изменили его, он с головой погрузился в пучину проблем, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью. При этом император был одинок, так как Мария Александровна, занятая мелочными придворными делами, больная и унылая, и не думала помогать ему. Ну, пусть не помогать, а хотя бы участвовать и поддерживать морально. Нет, не тот это был человек. Императрица осталась за пределами того мира, в котором жил теперь ее муж.

Что обычно происходит с мужчиной, оказавшимся в подобном положении? Естественно, он начинает искать понимания на стороне, и Александр Николаевич Романов не стал в этом исключением…