— Ну и?

— Даже дом вроде этого.

— В самом деле! — с сарказмом сказала я.

— Именно.

— В таком случае я воистину польщена, и на этом распрощаюсь.

— Я еще не закончил, а как вас научили в этом великолепном заведении, название которого на сей момент выскочило из моей памяти, молодые леди не уходят, пока хозяин дома с ними разговаривает. Они остаются и слушают и делают вид, что оживлены; в сущности они делают вид, что внимательно слушают, даже если их мысли где-то далеко. Это верно?

— Да.

— В таком случае следуйте правилам школы. Я мог бы даже жениться на вас.

— В самом деле, сэр? Ваша снисходительность меня ошеломляет. Но мне пришлось бы отклонить ваше предложение.

— Почему?

— Казалось бы, это очевидно, а вежливые молодые леди никогда не говорят о неприятном.

— Взгляните на этот дом. Вы были бы в своей стихии. В конце концов, в чем состоит задача Шаффенбрюккена, если не в том, чтобы готовить вас к тому, чтобы занять место во главе стола какого-нибудь богатого мужчины?

— Вы все-таки вспомнили название. Я рада. Это на самом деле цель Шаффенбрюккена, но среди учениц всегда есть белые вороны, которых ждет иная судьба.

— Вы имеете в виду преподавание в школе?

— В некоторых случаях да.

— Не глупите, Корделия. Не будете же вы всю жизнь учить девчонок, верно? Или вы собираетесь стать второй мисс Хетерингтон?

— Мисс Хетерингтон истинная леди. Если бы я была такой же, полагаю, я считала бы, что преуспела.

— Чепуха. В глубине души вы вовсе не школьная крыса. Не думайте, что я не знаю женщин.

— Я полагаю, вы многое о них знаете… физически. Очень мало об их мыслях, я думаю. Несомненно, вы не производите впечатления, что много знаете обо мне.

— Вы бы удивились. В настоящий момент вы девственная учительница… чопорная, цепляющаяся за условности, совершенно ничего не знающая о мире. Моя дорогая Корделия, под личиной этой учительницы спрятана страстная женщина, жаждущая вырваться… к жизни.

Я засмеялась, и он засмеялся вместе со мной, но с притворным упреком сказал:

— Вы находите меня забавным?

— Очень. И я знаю, что ваш ко мне интерес направлен к одной цели.

— Вы правы.

— И цель эта — соблазнить. У вас отработаны формулы? Эта для Марсии Мартиндейл. Эта для мисс Лайонс. Теперь Корделия Грант. Какой номер для нее?

— Вы очень циничны. Неужели вы не верите, что я могу испытывать какие-то глубокие чувства?

— Нет.

— Моя дорогая девочка, я в восторге от вас, вы знаете. В самом деле, я бы женился на вас.

— Не действуете ли вы несколько поспешно? Учительница без гроша за душой…

— Я не нуждаюсь в деньгах.

— Я тоже. Я довольна тем, что имею. Так что видите, бесполезно заманивать меня сюда в вашей сатанинской манере и показывать мне все те богатства, которые могли бы быть моими.

— Всем нравится богатство.

— С деньгами можно многое сделать, это так. Но в данном случае подумайте о цене, которую пришлось бы заплатить, чтобы стать леди Веррингер и украшать ваши залы. Вы!

— Вы неубедительны. Вы же дрожите от возбуждения, думая о такой перспективе.

— Это не возбуждение, — возразила я. — Это ярость. Я поднялась, но он крепко ухватил меня за руку и вынудил сесть.

— Вам известна моя проблема. Мне нужен наследник. Сын…

— Об этом я тоже слышала.

— Я хочу сына. Я бы женился на вас, если бы вы родили мне сына.

Я уставилась на него, не веря собственным ушам, потом сказала:

— О… Теперь я понимаю. Вы желаете доказательства, прежде чем свяжете себя словом. Как предусмотрительно! Другие люди женятся и надеются на рождение детей, но этот путь не для Веррингеров. Я права? — я расхохоталась. — Это помимо моей воли, — продолжала я. — Я просто представила ваших избранниц… содержащихся в Грачином Стане, пока они не покажут, на что способны. Вроде гарема или пьесы периода Возрождения. Вообразите только…

Он пытался не засмеяться, но не удержался, и мы оба посмеялись. Я сказала:

— Это будет чрезвычайно забавно. В настоящее время у вас там лишь одна. Очень скромно. Я представляю их на разных этапах. Кто же произведет на свет мальчика и получит приз? Бедная Марсия. У нее всего лишь девочка. Какая жалость!

Я воспользовалась случаем и устремилась к двери. Он оказался там раньше меня и прислонился к ней спиной, лицом ко мне. Он сказал:

— Корделия, я хочу вас. Я все больше влюбляюсь с каждой новой встречей. Это для меня важно.

— Мне хотелось бы присоединиться к мисс Барстон.

Он отошел в сторону, и я попыталась открыть дверь. Она была заперта.

Я повернулась к нему; он улыбался, и я подумала: «Да они и в самом деле сыновья дьявола». Теперь я была действительно испугана, потому что видела решимость в его лице, и знала, что он способен даже… на это.

— Ну, — сказал он насмешливо. — Теперь что?

— Вы отопрете эту дверь, — сказала я, стараясь говорить твердо, но, боюсь, несколько неубедительно.

— Нет, мисс Грант, не отопру.

— Сейчас же выпустите меня отсюда.

— Нет, мисс Грант.

— Вы заманили меня сюда.

— Вы добровольно пришли сюда с моей экономкой.

— Кто она… своего рода сводня?

— Она подчиняется моим желаниям, чего я жду от всех своих слуг. Теперь вы не так спокойны, верно, Корделия? Не чувствую ли я мурашек предвкушения? Я покажу вам, кем вам предназначено быть. Мы извлечем эту чудесную страстную женщину. Мы позволим ей отбросить в сторону чопорную учительницу.

— Вы тотчас выпустите меня отсюда.

Он покачал головой.

— Я так давно хочу вас, хочу вас… взаимно желающую.

— Желающую? Вы полагаете…

— Когда вы узнаете, какой счастливой я могу вас сделать, да. Но вы довольно упрямы, не так ли? Этот фасад школьной воспитательницы очень внушителен. Я начал понимать, что должен помочь вам прорваться.

С дрожью в руках я взглянула на приколотые к блузке часы.

— Всегда время! — сказал он. — Какое нам дело до времени в подобных случаях?

— Мне пора уходить.

— Еще нет.

— Неужели вы не понимаете…

— Я понимаю одно. Это наваждение. Я хочу вас, и раз уж вы настолько упрямы, что отворачиваетесь от того, что лучше всего для вас, мне придется настоять на том, чтобы привести вас в чувство.