По словам Даффа, индейцы напали на повозки мексиканских рудокопов, которые перевозили золотые слитки в Санта-Фе. Мексиканцы поспешно попрятали золото, когда их разведчик доложил о появлении индейских воинов. Карта была нарисована единственным выжившим в кровавой схватке мексиканцем. Он отправился за подкреплением, но стоило ему повернуть на юго-запад, как его обнаружили вичита и привели в свой поселок. Мексиканец решил выкупить свою жизнь в обмен на золото, но индейцы не пожелали взять золото белых, и несчастный разделил участь своих товарищей.

Дафф получил Библию в знак дружбы и преданности. В благодарность за столь щедрый дар он каждые два года приезжал в поселок, привозя товары и всякие безделушки. Дафф ни разу не пытался забрать оставшееся золото. Он взял ровно столько, чтобы стать одним из самых богатых плантаторов на Миссисипи. Хотя Дафф и не рискнул бы пуститься в путешествие без карты, он хорошо помнил окрестности Чимни-Рок и пещеры с золотом. Он уверенно свернул на север, отыскивая взглядом поросшие лесом ущелья и овраги, круто обрывающиеся вниз.

– Если мне не изменяет память, где-то здесь должен быть еще один знак – над ущельем, – объявил Дафф.

И действительно, час спустя все трое разглядывали последний указатель мексиканских рудокопов, сделанный ими на пути из Мехико в Санта-Фе. Все, что осталось от самих рудокопов, – их указатели, высеченные на камнях, да сокровища, которые так и не попали в Санта-Фе.

Шандра смотрела на изображение лошадиной головы с порванной уздечкой. Голова была повернута к югу, но поводья указывали противоположное направление.

– Рудокопы нарочно запутали следы, – промолвил Дафф, когда все трое повернули на север. – Без помощи карты совершенно невозможно угадать, куда двигался обоз. Каменная змейка свернулась колечком, и ее хвост и голова смотрят в разные стороны. Все это лишь теперь стало мне ясно, как будто я только вчера путешествовал по диким землям. – Он махнул рукой в сторону Сидар-Каньон. – Вход в пещеру заложен тяжелыми бревнами и расположен на склоне утеса. Индейцы называли пещеру священной и не решались подходить к ней близко, считая, что там обитают духи.

– А если бы на пещеру случайно набрел какой-нибудь путешественник – к примеру, спасаясь от индейцев или прячась от дождя? – спросил Нолан, ведя мулов вниз по крутому склону. – Ты вполне мог оказаться не первым, кто открыл золото, Дафф.

– Стало быть, мы проделали весь этот долгий изнурительный путь впустую, – лукаво ухмыльнулся Дафф. – Но у тебя есть жена с богатым приданым. Ты ведь и это предусмотрел, правда, Нолан?

– Да было бы тебе известно, что я женился на Шандре только потому, что… – Нолан поспешно прикусил язык. Он не мог понять, почему его так разозлило замечание Даффа. Обычно его не так-то просто было задеть за живое. Две пары голубых глаз впились в лицо Нолана. Как похожи отец с дочерью, отметил про себя Нолан. Он криво ухмыльнулся, стараясь справиться с волнением. – Ты прав, Дафф, я ничего не потеряю даже в этом случае. Я обо всем позаботился заранее.

Облачко разочарования набежало на чело Шандры, и она отвела глаза. Она-то надеялась, что Нолан чувствует к ней что-то вроде привязанности, а не только плотское влечение и корыстный интерес. В какой-то момент ей даже захотелось, чтобы Нолан признался, что она ему нравится – ну хотя бы чуть-чуть. Это потешило бы ее женское самолюбие. Но никто не знает, что у Нолана за душой.

За последние несколько дней Шандра измучилась вконец. Да, она была рада возвращению отца, но порой его общества было ей уже недостаточно. Странно, пока не появился Нолан, она предпочитала компанию отца всем остальным мужчинам. А теперь ей словно чего-то не хватало. Ей вдруг показалось, что она в чем-то переросла отца, и Нолан заменил ей…

Шандра помотала головой, желая избавиться от этой мысли. В ней говорит чувственность, а она поклялась, что никогда не влюбится в Нолана. Между ними не может быть ни любви, ни привязанности. Все эти дни она не уставала перечислять Даффу недостатки Нолана, уверяя его, что не хочет иметь со своим новоиспеченным супругом ничего общего. Она благодарна Даффу, что он избавил ее от приставаний черноволосого распутника. Что бы ни было между ними, этому теперь пришел конец, и Шандра убеждала себя, что другого и не желает.

После того вечера, когда они любили друг друга на дне ущелья, Нолан держался с ней вежливо, но отчужденно. Шандра была уверена, что он рад-радешенек передать ее в заботливые руки Даффа – ему, видно, надоело ее опекать. Если его и раздражало присутствие Даффа, он ничем этого не выказывал. Он предоставлял Даффу вести беседу, а сам большей частью молчал. Шандра с готовностью поддерживала разговор – ей нужно было чем-то отвлечь себя от преследовавших ее воспоминаний о близости с Ноланом. Беседа временами становилась несколько натянутой. У них с Ноланом и раньше-то было все не просто, а теперь и подавно. У Шандры возникло горькое ощущение потери – будто что-то важное ушло из ее жизни.

Святители и ангелы, но ведь ей именно это и нужно – немного отвлечься от мыслей о зеленоглазом дьяволе. Отец развлекает ее разговорами, но она все равно тоскует. Нолан не выходит у нее из головы, как бы она ни старалась накрыть сладостные воспоминания пеленой недоверия и подозрений.

– Это здесь. – Дафф указал на отверстие в скале в форме полумесяца. Вход был скрыт разросшимися деревьями и кустами, за которыми угадывалась темная зияющая пустота.

Шандра поморщилась. Чтобы отыскать золото, придется обследовать пещеру. Закрытые помещения и темнота всегда вызывали у нее беспокойство. Даже в крошечной хижине вичита ее не покидало ощущение, что стены сужаются вокруг нее. Боже милосердный, но этот ужас не сравнить с путешествием в глубь скалы, где тебя окружают непроглядная тьма и холодные камни!

Нолан почувствовал, что Шандра встревожена – он заметил, как она хмуро оглядывает вход в пещеру. Она с силой стиснула поводья и заерзала в седле, как на иголках.

– Может, подождешь снаружи, а мы обыщем пещеру? – мягко спросил ее Нолан.

– Вздор! – воскликнул Дафф. – Проход достаточно широкий – мы проведем внутрь и мулов. Шандре не обязательно оставаться с ними снаружи.

– Она не терпит закрытых помещений, – возразил Нолан в защиту Шандры. – Если она не хочет идти внутрь, не следует настаивать.

– Шандра моя дочь, и я требую, чтобы она пошла с нами, – отрезал Дафф.

– Она моя жена, и я требую, чтобы она осталась! – прорычал Нолан.

– Шан испугалась звука выстрела, когда я впервые дал ей в руки мушкет, – возразил Дафф. – Она преодолеет свой страх – она же теперь взрослая девочка.

То, что Нолан больше беспокоился за Шандру, чем за золото, приятно удивило Даффа. Он нарочно занял противную сторону в их споре. Это сработало. Даже Шандра бросила на своего супруга восхищенный взгляд. Нолан немногословен, но он заботится о ней, иначе не поднял бы такую шумиху.

Нолан перегнулся в седле и легонько похлопал Шандру по руке. Дафф вклинился со своей лошадью между ними.