— Значит, это судьба. Судьба нашего поколения, посвятившего себя борьбе.

— Мы жили не поколением, а каждый сам по себе. Тебе это должно быть прекрасно известно.

Я повернулся к нему спиной. Асаи молча пошел за мной. Мы вышли в коридор, я тихо закрыл тяжелую дверь. До нас тотчас донесся звук. Короткий, сухой, он даже не оставил эха.

Мы шли с Асаи молча. Когда лифт поехал, он пробормотал:

— Электрический ящик.

— Да.

— Несчастная судьба, и у него тоже.

— …

— Вот уж и не думал, что бывает такое, самоубийство влюбленных не по собственной воле…

Я перебил его:

— У меня к тебе одна просьба.

— Я знаю. Понимаю, что нужно молчать.

Лифт остановился на первом этаже, открылись двери. Передо мной стояла Токо. Внезапно она заорала:

— Идиот!

Я пригляделся: ее глаза полны слез. Они стекали по щекам, словно тяжелая жидкость. Я смотрел на нее. Черты лица, как у Юко. А выражение… Напоминало мне кого-то.

— Почему ты ушел, не предупредив меня?

— Ты спала крепким сном. Не хотел тебя будить.

— И вовсе я не спала. Слышала, как ты неумело копаешься в компьютере. А потом взял и сбежал тихо, словно мышь.

Тут вмешался Асаи:

— Да ему хоть кол на голове теши. Он и не знает, что дам нужно приветствовать по утрам.

— Надеюсь, ты не совершил никакого криминала?

Я хотел было ответить, но тут в здание ворвалась группа полицейских. Внезапно они замерли, наверное, заметили пистолет в руках Асаи. Окружили нас на расстоянии и, похоже, медлили с решением. Прошло немного времени, и послышался чей-то приказ. Все одинаковым жестом схватились за кобуру. Грустно улыбаясь, Асаи бросил пистолет. Он с грохотом ударился о пол, и когда он упал, Асаи посмотрел на меня:

— Ну что, пошли?

— Угу.

— Куда это вы собрались?

— Детка, не стоит беспокоиться. Его не будут обвинять и тащить в суд.

— Ну что ж…

Мы с Асаи пошли к полицейским.

За спиной раздался голос:

— Я буду ждать. Я теперь очень хорошо понимаю, за что мама полюбила тебя.

Асаи посмотрел на меня и ухмыльнулся:

— Можно тебя предупредить?

— Валяй.

— Надо бы тебе быть поделикатнее с чувствами молоденьких девушек.

Времени на ответ не было. Мы оказались в водовороте яростных воплей полицейских. В запястья впились наручники. Я услышал голос Асаи:

— Все пистолеты были у меня. Не забудь.

В это мгновение я заметил мужика под пятьдесят, который шел к нам, рассекая толпу полицейских. Он обратился ко мне. Таким голосом, будто собирался поговорить о погоде:

— Похоже, мы доставили тебе кучу неприятностей, а, Кикути?

— Да не то чтобы. А ты кто такой?

— Синто, первый отдел расследований. В общих чертах мне все рассказала по телефону девушка, пока я ехал на машине. Нисио арестован. В клане Эгути сейчас идет обыск. Вырвем все с корнем. Мы к этому еще вчера готовились.

— А в чем меня обвиняют?

— Нанесение телесных повреждений, нарушение закона о ношении оружия и мошенничество. И как у тебя наглости хватило пользоваться моим именем? Ну а остальное зависит от сегодняшних событий. Не настолько уж мы не осведомлены в сложившейся ситуации. Мы следили за Нисио. Нашей целью был, разумеется, Мотидзуки. Но мы не собираемся сваливать всю вину на него. Он мелкая сошка. А вот тот, кто донес на тебя… Когда мы пришли с обыском в твою квартиру, у нас, естественно, возникли сомнения. Мы записали его голос на случай, если кто-то возьмет на себя ответственность за взрыв. На месте взрыва мы нашли немного наркотиков и стали расспрашивать ваших друзей по студенческим временам. Так у нас сложилась примерная картина.

— И, зная все это, вы продолжали меня разыскивать? Чистыми методами вы пользуетесь, ничего не скажешь.

— Не тебе об этом говорить. Дело очень запутанное. Но благодаря тебе мы все-таки приплыли к нужному берегу. Значит, он был жив.

— Если вы о нем, то он снова умер. Можете добавить к списку моих обвинений доведение до самоубийства.

— Вот как?

Ко мне подошел один из полицейских. Синто строго сказал ему:

— Наручников достаточно. Цепи прикреплять не надо.

Перед зданием стояло около десяти патрульных машин. Нас с Асаи рассадили в две стоявших впереди. Запихали на задние сиденья, по обеим сторонам уселись молодые полицейские, и машина тронулась. Они сидели молча. Я вспоминал слова Кувано, одно за другим. Требуется время, чтобы все разложить по полочкам. Но на это мне вряд ли потребуется двадцать с лишним лет. Я вспомнил об электрическом ящике. Тряхнул головой, отгоняя от себя эти воспоминания. И подумал о Юко. О Юко в тот день. Знала ли она, что я нахожусь в то мгновение в парке, рядом с ней? Неизвестно. И мы никогда об этом не узнаем. Я вспомнил танка, которую написала Юко. Нью-Йорк. Улицы, залитые ослепительным солнцем. Кувано и Юко вдвоем идут по мирной летней улице. Под жаркими солнечными лучами Кувано, словно ребенок, вертит зонтик. Он смеется.

— О чем ты задумался? — спросил меня один из полицейских.

Я помолчал некоторое время, а потом услышал собственное бормотание:

— Сегодня я потерял друга.

На миг мне почудилось, будто за окном показались белые космеи. Но они тут же исчезли вдали.