– Доброй ночи, – пробормотала Лара, снова наполняя бокал.

Она знала, что Арен хороший человек. Ее интуиция, которой стоило доверять, давно твердила об этом, но Лара игнорировала ее в пользу тех небылиц, что ей рассказали. Ею манипулировали. Играли.

Лара отправилась во дворец, чтобы убить своего отца.

Она планировала попасть внутрь с помощью паролей, подождать, пока ее приведут к Сайласу, а затем убить его. Голыми руками, если придется. В конце концов, Лару для этого и натаскивали. Конечно, ее сразу бы казнили, но смерть отца того стоила. Стоила того момента, когда Сайлас понял бы, что его драгоценное оружие обернулось против него.

Но, стоя под ливнем, глядя в скучающие глаза отцовских солдат, она услышала голос наставника Эрика: «Не позволяй нраву брать над собой верх, таракашка. Иначе враги тоже смогут тебя одолеть».

Одно дело, если за потерю самообладания поплатилась бы только она. Но, стоя перед воротами, покрываясь мурашками от необъяснимого ощущения опасности, Ларе пришло в голову, что расплачиваться придется Итикане – и Арену. Листы бумаги в покоях короля по-прежнему хранили секреты моста. И если хотя бы один из них попадет в руки Серина… этого уже не исправить. Сперва нужно их уничтожить. Только тогда Лара сможет с чистой совестью свершить возмездие.

Она вернулась, чтобы оставить Арену записку с объяснением и указанием уничтожить бумаги, но в голове стоял образ его лица, когда он прочтет эти слова. Арен, верный до мозга костей, воспримет предательство жены близко к сердцу. И возненавидит ее. Лара осушила бокал в пару больших глотков. Поскорее бы подействовал алкоголь… Чтобы ее предательское сердце наконец перестало чувствовать.

Она доливала себе снова и снова, пока бутылка не опустела, но виски нисколько не заглушило тупую боль в груди. Лара заказала бы еще одну и продолжила пить, да только обслуживать ее было уже некому, все бутылки и стаканы убрали на ночь, а в помещении царили тишина и покой.

Лара встала и обнаружила, что в зале больше нет ни посетителей, ни слуг – все стулья задвинули под столы, полы подмели, а двери заперли. Внутри не было ни души. Кроме Арена, который сидел за столом позади нее.

Лара окинула его мутным взглядом, ее сердце будто разорвали на кусочки и подожгли.

– Ждешь, когда я лягу спать, чтобы отправиться к Марисоль? – невнятно, гневно произнесла она. В какой-то мере Ларе даже хотелось, чтобы Арен так и сделал – хотя бы для того, чтобы у нее появилась веская причина его ненавидеть. Веская причина уйти и никогда не возвращаться.

Уголки его губ приподнялись.

– Кто, по-твоему, попросил меня «разобраться с моим хамоватым кузеном»?

Лара нахмурилась.

– Она знает, что мы не кузены. И определенно знает, кто я, и, соответственно, кто ты.

– Умная Марисоль.

– Тебя это не волнует?

Арен покачал головой и встал. Его одежда намокла, но вода, которую он нанес, уже давно высохла. «Как долго он там сидел?»

– Она шпионит для Итиканы уже почти десять лет… с тех пор, как твой отец повесил ее отца и насадил его голову на пику на воротах Венции. Марисоль верна нам.

На кончике языка вертелись слова, полные ревности, но Лара сдержалась.

– Она красивая. И добрая.

– Да. – Арен пристально посмотрел на нее. – Но она не ты.

Лара покачнулась, и комната закружилась. Арен в два шага приблизился к ней и схватил за талию, помогая удержать равновесие. Лара закрыла глаза, чтобы побороть головокружение, но тут вращающаяся комната сменилась воспоминаниями о его твердом мускулистом теле и загорелой коже под ее пальцами. Низ живота затопило жаром.

«Нельзя об этом думать. Ты обманщица и предательница. Совсем не та женщина, за которую он тебя принимает, и никогда ею не будешь. Ты никогда не сможешь быть с ним самой собой». Иначе он узнает правду. Если ей не хватит мужества признаться ему, придется вернуться в Итикану, уничтожить все доказательства своего предательства и исчезнуть навсегда. Подстроить свою смерть. Вернуться в Маридрину и отомстить.

«И никогда больше не видеться с Ареном».

Глаза обожгло слезами, дыхание грозило сорваться на всхлип и выдать ее с потрохами.

– Ты в порядке?

Лара стиснула зубы.

– Мне нехорошо.

– Неудивительно, с учетом того, сколько ты выпила. Кстати, у тебя королевский вкус. Это был недешевый напиток.

– Я сама за него заплатила, – медленно произнесла Лара, пытаясь четко выговаривать каждое слово.

– То есть монетами, которые ты украла с моего корабля?

– Если ты настолько глуп, чтобы оставить деньги без присмотра, то заслуживаешь потерять их.

– Прости, что ты там промычала? Я ни слова не разобрал.

– Придурок.

Он рассмеялся.

– Сама-то хоть дойдешь?

– Да.

Лара отмахнулась от него и поплелась к лестнице, как вдруг нижняя ступенька поплыла ей навстречу. Но, прежде чем она успела удариться лицом о дерево, Арен поймал ее и поднял на руки.

– Не будем искушать судьбу.

– Мне просто нужна вода.

– Тебе нужно в постель. Если повезет, ты успеешь проспаться до конца грозы, но я в этом сомневаюсь.

Лара сердито зарычала ему в грудь, но в основном она злилась на себя. На легкость, с которой прильнула к нему. На то, какой соблазнительной казалась идея провести следующие несколько ночей с ним, хотя она лишь оттягивала неизбежное.

– Виски помогло?

– Нет.

– Мне тоже никогда не помогало.

По щеке скатилась слеза. Лара уткнулась лицом в грудь Арена, чтобы скрыть ее.

– Прости, что я была такой противной. Ты заслуживаешь кого-то лучше, чем я.

Арен шумно выдохнул, но промолчал. Его мерные шаги по лестнице убаюкивали, сознание медленно погружалось в сон. Лара не сопротивлялась, потому что, вопреки всему, в глубине души безоговорочно доверяла Арену. Тем не менее она услышала, как он произнес хриплым голосом:

– С тех пор, как я увидел тебя в Южном дозоре, другие перестали для меня существовать. Может, я чертов дурак, но мне не нужен никто, кроме тебя.

«Ты и впрямь дурак», – подумала Лара, окунаясь в темноту.

Что ж, два сапога пара.

В ясные дни Арен всегда просыпался до рассвета.

Черт его знает, откуда он даже во сне понимал, что снаружи утих ветер и прекратился дождь. Благодаря жизни в Итикане у него выработалось шестое чувство, которое предупреждало, когда Бурные моря ослабляли бдительность и пришло время усилить свою. Поэтому, распахнув глаза от слабого свечения над горизонтом, Арен поднялся с пола, тихо оделся, чтобы не потревожить Лару, которая все еще сопела в подушку, и спустился на завтрак.