Их кони паслись на привязи неподалеку. Это были костистые скакуны, не такие тяжелые, как лошади бриттского разведения, но более проворные.

При виде этих людей глаза Брана так и засветились.

— Твои ребята суть остроклювые птицы войны! — сказал он Кормаку. — Только посмотреть, как они острят свои топоры и шутят о судьбах завтрашнего дня! Вот бы разбойники из вон того лагеря явили хоть вполовину такую же доблесть! Тогда бы я с легким сердцем расхохотался в лицо легионам, когда утром они насядут на нас с юга…

Между тем два предводителя уже входили в круг норманнских костров. Три сотни воителей резались в кости, точили оружие и лакомились вересковым элем, что принесли им союзники-пикты. Взгляды, устремленные на Брана и Кормака, трудно было назвать вполне дружелюбными. Разница между этими людьми и пиктами либо кельтами так и бросалась в глаза. Холодные глаза, осанка и поведение, угрюмая сила, которой дышали все их черты… Вот где крылась истинная свирепость, не имевшая ничего общего с огненными вспышками кельтского нрава. Она была замешена на мрачной решимости и бесподобном упрямстве. Да, атака бриттских кланов на кого угодно могла нагнать жути, но бриттам недоставало упорства; не вырвав немедленной победы, они могли и откачнуться назад, а чего доброго — еще и затеять между собой свару. Эти же мореходы обладали железным терпением, закаленным ледяным морозом синего Севера. Только дай им внятную цель, и они будут идти до конца, стоять до последнего!

Что касается внешнего облика, то среди прочих воинов Брана они выглядели сущими великанами. Рослые, поджарые, мускулистые… И они не разделяли мнения кельтов, утверждавших, что истинный воин должен идти в бой чуть ли не голым. У северян были тяжелые пластинчатые брони, спускавшиеся до середины бедра, надежные рогатые шлемы и поножи из твердой кожи, усиленные, как и сапоги, железными пластинками. Овальные щиты были сработаны из твердого дерева, желтой меди и кожи. Северяне были вооружены длинными копьями с железными наконечниками, тяжелыми секирами и кинжалами. Кое у кого виднелись мечи с широкими клинками.

Когда Кормак ощутил на себе холодные пристальные взгляды этих светловолосых людей, ему сделалось не по себе. Вообще говоря, он стоял сейчас в кольце наследных врагов. Другое дело, что назавтра они собирались биться на одной стороне. Хотя… как знать…

Вот вышел вперед худой рослый воин. Неверный свет пламени бросал хищные тени на его волчье лицо, покрытое шрамами. У него и плащ за плечами был из волчьего меха, а длинные рога на шлеме еще увеличивали его рост. Он стоял среди колеблющихся отсветов и выглядел едва ли наполовину человеком — грозная тень варварской тьмы, которой суждено было вскорости захлестнуть мир.

— Ну что, Вульфхере? — обратился к нему пиктский король. — Ты пил мед совета и разговаривал со своими возле костров… На чем порешили?

Глаза северянина сверкнули из темноты.

— Если хочешь, чтобы мы за тебя дрались, дай нам короля нашего племени, и он нас возглавит.

Бран развел руками.

— Отчего ты не попросишь меня сдернуть звезды с небес, чтобы твои люди украсили ими шлемы?.. Разве твои воины не пойдут за тобой?

— Пойдут, но не против легионов, — мрачно ответил Вульфхере. — Наш викингский поход возглавлял король. И только он может повести нас на римлян. А Рогнар мертв!

— Я тоже король, — сказал Бран. — Вы пойдете сражаться, если я сам встану на острие вашего боевого клина?

— Нам нужен король непременно нашего племени, — упорствовал Вульфхере. — Здесь собрались лучшие воины Севера. Нас может возглавить только король. Только король может повести нас на легионы.

И Кормаку померещилась в этой фразе, уже не раз повторенной, тень затаенной угрозы.

— Рядом со мной стоит владыка родом из страны Эрин, — сказал между тем Бран. — Будете ли вы биться за князя родом с Запада?

— Мы не пойдем ни за каким кельтом, будь он с Запада или с Востока, — проворчал викинг, и воины у костров одобрительно загудели. — Хватит и того, что мы выйдем драться плечом к плечу с ними!

Горячая гэльская кровь бросилась Кормаку в голову, он даже шагнул мимо Брана, кидая руку к мечу:

— Ты, морской разбойник, думай прежде, чем говорить!

Вульфхере собрался ответить, но вмешался Бран.

— Довольно! — сказал он властно. — Вы, два глупца, в запальчивости готовы проиграть бой, еще его не начав! А как же ваша клятва, Вульфхере?

— Мы приносили ее, пока был жив Рогнар. Римская стрела, оборвавшая его жизнь, разрешила нас от обетов. Мы пойдем против легионов, только если нас возглавит король!

— Но твои товарищи рады были идти за тобой — против детей вереска! — сквозь зубы проговорил Бран.

— Вот именно! — Северянин смотрел на него в упор. — Дай нам короля, или завтра мы уйдем к римлянам.

Бран зарычал, и такова была его ярость, что гигант-мореплаватель словно бы даже стал меньше ростом.

— Предатели! — сказал Бран. — Вероломные лжецы! Ваши жизни у меня вот где! — И он показал сжатый кулак. — Валяйте, вытаскивайте мечи!.. Нет, Кормак, это я не тебе… Эта волчья стая не посмеет оскалить зубы на короля. Ты, Вульфхере, не забыл, как я пощадил вас, хотя мог перебить? Вы ведь пришли грабить южные земли, выплыв на своих кораблях из-за северных горизонтов! Вы разоряли побережье, и дым от сожженных деревень закоптил небо всей Каледонии. Я вас подстерег, когда вы делили добычу, а на руках у вас была кровь моих соплеменников. Я сжег ваши корабли, а вас самих заманил в засаду. Ты помнишь моих стрелков, засевших кругом на вересковых холмах? Их было втрое числом против вас, и каждый так и горел желанием забрать хоть одну вашу жизнь! Не пожелай я вас пощадить, и вас утыкали бы стрелами, точно волков в западне. Вот тогда вы и поклялись идти за мной и сражаться на моей стороне…

— И нам теперь помирать из-за того, что пикты поссорились с Римом? — пророкотал какой-то бородатый воитель.

— Ваши жизни принадлежат мне, — сказал Бран. — Вы пришли сюда как грабители. И я вовсе не обещал, что каждый из вас вернется к себе на Север без единой царапины и с большой кучей добра! Вы принесли клятву сразиться под моим знаменем в одном бою против римлян. После этого я помогу оставшимся в живых выстроить новые корабли и отпущу их на все четыре стороны, вручив справедливую долю добычи, взятой после победы над легионами. И Рогнар был верен данному слову. Но он пал в стычке с римскими лазутчиками — и вот теперь ты, Вульфхере, достойный прозвища Сеятель Раздора, подбиваешь своих товарищей запятнать