глупая. Так мне ее было жалко! А теперь я знаю, что Жулька тоже где-то есть. Она не исчезла. Просто я ее еще не встретил. Но с ней все хорошо!

– Жулька? – переспросила Бабуля. – Откуда вы знаете про собаку моего внука?

Питбуль завис. Он вдруг понял, что сболтнул лишнего. Тут же кардиология, сейчас у Ба снова сердечный приступ случится, на нервяках.

– Я это… не знаю. Я так, предположил просто… Предположила.

Пашка попятился к выходу. Палата не сводила с него ошарашенных глаз.

– Да она же просто чокнутая! – сказала громко рыжая тетка. – По глазам вижу! У меня у деда такое было – он тоже мне про чертей рассказывал.

– Точно! – с облегчением поддакнула женщина-птица. – Старуха ненормальная, она из отделения для душевно больных сбежала! Здесь же есть такое отделение?

– Надо ее поймать! – предложила рыжая. – Вдруг у нее бешенство?

– Сама ты, дура, бешеная! – с негодованием вскричал Питбуль.

Тетки, переглянувшись, в едином порыве вскочили из-за стола. На пол просыпались картонки и деревянные бочонки. Питбуль, чувствуя, что пора ускоряться, показал всем средний палец и со словами: «Адьос, мудачье!» выскочил вон.

В коридоре было пустынно, и Пашка быстрым шагом направился к лифтам, надеясь, что любительницы лото остались в палате. Однако за спиной раздались возгласы:

– Сестра! Медсестра! Посторонние в отделении.

Пашка оглянулся – четыре преследовательницы в халатах высыпали в коридор и быстро двигались за ним по пятам. Как назло, сбоку распахнулась дверь с надписью: «Ординаторская», и в коридоре действительно появилась медсестра – мелкая пигалица в белом халате.

Чертыхнувшись, Питбуль быстро миновал пигалицу, пока она не сообразила, в чем дело, и побежал. Но гнусное туловище, которое давно было пора списать на свалку, бежать не хотело – оно уныло шаркало по полу и скрипело суставами. Так что расстояние между ним и приставучими тетками сокращалось.

Пашку охватила паника – что, если они действительно его сейчас догонят и сдадут в отделение для придурков? И он вообще не выйдет из этой гребаной больницы?? Собрав все силы, доступные сухому чучелу, в котором обреталась его душа, Пашка совершил два гигантских шага, толкнул дверь и вывалился в холл возле лифтов. И немедленно попал в чьи-то крепкие руки.

– Отвали, муфлон! Пошел в жопу! – заорал он.

– Пашка, ты чего здесь? – спросил знакомый голос.

Питбуль глянул вверх и счастливо выдохнул – он с разбегу налетел на парня в белом комбинезоне. Позади бахнула дверь – это до них добралась толпа преследовательниц.

– Держите ее! – скомандовала рыжая Куратору. – У нее бешенство! Ее надо обезвредить!

Пашка обернулся – вся четверка перла в двери, пытаясь одновременно протиснуться в холл. Позади маячила пигалица из ординаторской. У рыжей предводительницы охотничьей стаи в халатах и тапках, горел недобрый огонек в глазах.

– Стоять! – внезапно произнес Куратор командным голосом. – А ну, быстро в палату!

– Молодой человек, а чего это вы указывае…? – возмутилась рыжая.

Она не договорила – потому что Куратор поднял вверх руку и щелкнул пальцами.

Пашке показалось, что в воздухе поплыл едва слышимый звон. Компания теток в дверях синхронно перевела взгляд на руку Куратора, одновременно моргнула. Лица их поскучнели, глаза стали сонными. Словно повинуясь неслышной команде, вся компашка вместе с медсестрой развернулась и медленно побрела по коридору по своим местам. Тетки – в палату, медсестра – в ординаторскую.

Питбуль злорадно смотрел им вслед, высунувшись из-за угла.

– Спокойно ночи! – издевательски пропел он. Куратор втащил его в холл и закрыл дверь.

– Ты чего учудил? – спросил он строго.

– Да я-то что?? – обалдел Питбуль. – Я просто бабулю пошел проведать, а они взбесились.

– И ты им ничего такого не говорил?

Питбуль обиженно молчал. Вот так всегда – скажешь людям правду, а они объявляют тебя сумасшедшим.

Куратор – который, кажется, обо всем догадывался – иронично покачал головой. Нажал на кнопку лифта. Вздохнул.

– Я же просил, лишний раз к живым не соваться! – укоризненно произнес парень в белом комбинезоне. Потом с досадой махнул рукой. – А, ну вас!

Распахнулась дверь лифта, и из него в коридор приемного покоя десантировались Куратор и Питбуль. Вовчик, завидев эту парочку, поднялся с сиденья и направился навстречу, в надежде узнать какие-то новости о Кире. Следом подошла Лида.

– Ну, что там? Вы из реанимации? – нетерпеливо поинтересовался Вовчик.

– Мы – нет, но с Кирой всё в порядке, не переживайте, – сообщил Куратор.

– В порядке – это как? – напирал Вовчик.

– Состояние средней тяжести, – пояснил парень в белом комбинезоне. – Есть хотите?

– Риторический вопрос, – отозвался дремавший до этого на сиденье Саныч.

Куратор кивнул и направился к автомату с едой. Он приложил ладонь к боку огромного аппарата, прикрыл на мгновенье глаза и сообщил:

– Сегодня до полуночи все бесплатно.

Затем такую же манипуляцию он проделал с автоматом, разливающим кофе. Саныч и Питбуль с энтузиазмом переглянулись и принялись выгребать из аппаратов все съестное. Питбуль затарился чипсами и колой. Саныч набрал рулетов с маком и упаковок с сырокопчеными колбасками. Лида, деликатно выбрав протеиновый батончик, прикидывала, какой именно кофе ей выпить – латте или капучино с ароматом лесного ореха. Кофе в аппарате, конечно, был дешевый, сублимированный, сейчас Лида с удовольствием выпила бы настоящего крепкого кофе, в идеале – сваренного в турке на песке, как в Стамбуле, где она пару лет назад провела чудесные выходные. Но мертвецам, как известно, выбирать не приходится.

Вовчик от еды отказался. Он продолжал буравить Куратора хмурым взглядом.

– Средняя тяжесть – звучит не особо оптимистично! – сказал он.

Куратор повернулся к нему, чуть растерянно улыбнулся. Положил руку Вовчику на плечо.

– Там крутые врачи, они делают все, что могут. Дышит она самостоятельно, отек мозга небольшой. Скоро придет в себя.

Вовчик закатил глаза.

– А ты здесь на что? Значит, по мелочам делать чудеса тебе прикольно! – кивнул в сторону ставших бесплатными автоматов с едой Вовчик. – А по-крупному слабо?

Куратор сконфуженно молчал. Лида вдруг поняла, что ему самому было неудобно, что он не может провернуть трюк с мгновенным выздоровлением Киры.

– Понятно! – не дожидаясь ответа, произнес издевательски Вовчик. – Сортировочная не велит.

– Харэ на Куратора гнать, он крутой! – сказал Питбуль, хрустя чипсами. – Очнется твоя Кира, не очкуй.

– Она не моя, она наша Кира, – буркнул Вовчик и ушел в дальний конец коридора.

Лида бросила на Куратора извиняющийся взгляд.

– Не обращай внимания.

– Не обращаю, – улыбнулся Куратор. – Кстати, выбирай латте, «лесной орех» немного мылом отдает, – посоветовал он.

И в ответ на возмущенно распахнутые глаза Лиды поспешил оправдаться:

– Мысли я твои не читаю! Просто… чувствую намерение. Не смогу тебе толком объяснить, как именно это ощущается… Наверное, это особенность моей работы.

Лида, придирчиво вглядевшись в лицо Куратора, поняла, что он не врет. Кивнула, ткнула в нужную кнопку и принялась терпеливо ждать, пока огромный кофейный аппарат, жужжа, нальет ей стакан кофе.

Наконец, осторожно вынув горячий стаканчик, Лида оглядела коридор. В дальнем его конце, обиженный на весь белый свет, на сиденьях неуклюже пытался улечься