Он взял себя в руки, когда Лященко отдал команду рулевому и «Фантом» взял направление на камбоджийскую границу. Российские катера, разделившись на две боевые единицы, выполняли возложенные на них задачи. «Фантом» обеспечивал эвакуационный коридор диверсионной группе, которую на берегу встречал агент военной разведки. «Призрак», имея над флагманом преимущество в скорости и огневой мощи, спешил поставить крест на преступной карьере Накамуры.

Так и было запланировано. За исключением одной существенной детали: «Интерцептор» не пустился в погоню за диверсантами, а убегал. И Джеб похолодел от одной только мысли. Он вдруг понял, кто мог повлиять на решение Накамуры. Он отчетливо представил рядом с Шоном его сына. Он забрал Ёсимото и уходил вместе с ним.

Джеб поднялся на мостик.

— Игорь, передай Моисееву, что на борту «Интерцептора» может находиться ребенок. Меняй курс, капитан. Живее! Это приказ.

Лященко покачал головой, но отдал распоряжение рулевому. Тотчас вышел на связь с базой:

— Говорит «Фантом». Бортовая РЛС обнаружила судно-нарушитель. Станция контроля и идентификации классифицировала его как диверсионный «Пегас». Нарушитель, предположительно «Интерцептор», идет курсом один-семь-пять со скоростью сорок пять узлов. Начинаю преследование обоими катерами. Как понял, диспетчер?

— Понял. Разрешаю преследование.

Лященко взял в руки микрофон внутренней связи:

— Экипажу — надеть бронежилеты.

— На борту есть оружие? — спросил Джеб.

— Штатные «калаши» на экстренный случай.

Блинков спустился на палубу и ответил на вопрос Кока:

— Плохо дело. Накамура мог забрать мальчика.

— Сто процентов?

— Хоть один процент. Работаем, парни!

Николай остановил боцмана.

— Одень-ка нас браток, в какие-нибудь робы. Мы часов десять в водолазных комбинезонах преем.

Фора «Интерцептора» перед «Призраком» растаяла, когда на траверзе беглеца вырос остров Горбатый. Пограничный катер отвоевал эти десять миль превосходства всего за час бешеной гонки по спокойной утренней воде. «Совсем неплохо», — отметил Моисеев, уже визуально определяя в катере обросший дурной славой «Перехватчик».

«Призрак» с высоченной рубкой и сложной конструкцией с антеннами и радарами уже сейчас был хорошей мишенью для приземистого, стелющегося по воде противника. Моисеев не стал дожидаться огня из «бушмастера» и продемонстрировал мощь своей артустановки. Носовая часть судна словно разорвалась, когда 30-миллиметровая пушка отстрелялась вдоль курса нарушителя, выпустив за десять секунд сто пятьдесят снарядов.

Фантик снял на видеокамеру этот впечатляющий момент и передал ее штурману. Поправив пилотку и бронежилет, он взял микрофон и по радио предупредил беглеца:

— Капитану «Интерцептора»: лечь в дрейф!

Минутой раньше он вышел в эфир и деловито представился: «Диспетчер, я „Призрак“! Нарушитель визуально опознан как „Интерцептор“. Прошу разрешения на предупреждающий огонь». И подтверждение получил.

В ответ на огонь из АК-306 пиратский флагман ответил огнем из «бушмастера» и пулеметов. Снаряды прошили пространство в двадцати-тридцати метрах от пограничного катера. Что, на взгляд Фантика, стало переломным моментом в этом поединке: «Интерцептор» немного сбросил скорость, а «Призрак» не снижал ее и к этому моменту достиг предельного пика в пятьдесят узлов. Скорострельная пушка на пограничном катере перекрывала весь диапазон дальности огня современных малокалиберных пушек. Снаряды ложились впритирку к черному борту флагмана, прижимая его к отмели острова, оказавшегося у него на правом траверзе. Моисеев видел в морской бинокль песчаную косу, стоявшую на пути противника, и не успевал отдавать команды: «Плотнее, плотнее огонь!»

«Интерцептор» походил на касатку, несшуюся к берегу. Если он не сбросит скорость, буквально выбросится на отмель. И даже если он чудом перелетит через косу, то напорется на острые рифы. А менять курс, подставляя борт для огня, для него было равносильно самоубийству.

Старший лейтенант предвидел действия своего визави. Накамура отдаст команду сбросить скорость, иначе его корабль при резком вираже перевернется. Но у него в этом плане было преимущество: подставляя борт, он откроет огонь сразу из трех пушек и десяти пулеметов.

«Интерцептор» сбрасывал скорость и менял курс. Штурман на мгновение прикрыл глаза, и перед его мысленным взором флагман превратился в парусник; грохнули люками порты, сверкнули медью и чернотой жерла пушек. И он не понимал, чего медлит Моисеев. Играет со смертью? Тоже несется к ней на всех парусах?

Моисеев снова поднес микрофон к губам и поднял руку:

— Пушки к бою! Пулеметы к бою! Стрелять по моей команде по рулям противника!

Штурман вник в смысл маневра своего лихого командира. «Интерцептор» поворачивал влево, а руль у него — вправо. Главное — не дать ему возможности поставить руль прямо, иначе желаемого эффекта не добиться.

Командир корабля резко опустил руку:

— Огонь!

Пушка на носу «Призрака» оглушительно ахнула из всех трех стволов. Огня добавили крупнокалиберные пулеметы. Снаряды и пули посыпались в воду за кормой, впритирку к ней и задевая часть алюминиевого борта пиратского флагмана. Как минимум один из снарядов сорвал руль и гребной винт. Лишившись руля, «Интерцептор» сохранил инерцию виража и лишь на считанные секунды показал свой убийственный, готовый разразиться громом пушек и пулеметов, борт. Сейчас он торчал носом к преследователю и не двигался.

— Ты снял это? — спросил Моисеев штурмана.

Тот показал большой палец: «Да». И погладил видеокамеру.

— На родине меня встретят как героя. Заходи ему с правого борта, — отдал он команду рулевому. — Не торопись — на малом. Еще тише. Вот так.

Этим маневром командир катера оставлял свободным левый, обращенный к песчаной косе, борт флагмана. И с него в воду посыпались пираты. Они оставляли свой капер, железное сердце которого все еще билось, но маневрировать он уже не мог.

«Фантом» был в полумиле от своего собрата. Капитан-лейтенант Лященко, читая действия Моисеева, направил катер, превратившийся в десантный корабль, к берегу. Одетые в широкие штаны и тельники без рукавов, с борта в воду спрыгнули четверо морпехов. Поднимая «Калашников» над головой, Блинков первым выбрался на берег. За ним, прикусив ленты бескозырки, шел Николай Кокарев. Джеб успел сверкнуть на него глазами: «Придурок!» Последними на берег высадились Тимур и Костя.

Из диверсантов на борту катера остался Чижик. Вооруженный снайперской винтовкой, он приник к борту справа от артустановки и уже вел в оптическом прицеле фигуру боевика. Тот отмерял последние метры, отделявшие его от суши, по колено в воде. Расстояние до него не больше ста метров. Чиж надавил на спусковой крючок, и раненный в грудь боевик рухнул в воду.