Я стал прикидывать, насколько быстро смогу добраться до лука, хотя для битвы был явно не в форме. И со сколькими противниками справится Мэг, вооруженная скимитарами. Она, конечно, крута, но вряд ли сможет отбиться от двадцати одного врага. К тому же остается еще Нерон, который не слабее малого бога. И, несмотря на пожирающий ее гнев, Мэг, похоже, пока не может заставить себя посмотреть ему в лицо.

Я вообразил, как Мэг думает о том же и, возможно, склоняется к мысли, что надежды нет, что единственный способ сохранить мне жизнь – это сдаться Нерону.

– Я не убивала своего отца, – тихо, но твердо проговорила она. – Я не отрубала руки Лу, не превращала дриад в рабынь и не калечила наши души. – Она указала на остальных детей-полубогов. – Это сделал ты, Нерон. Я ненавижу тебя.

Лицо Нерона стало грустным и усталым:

– Понимаю. Что ж… если ты так чувствуешь…

– Дело не в чувствах! – рявкнула Мэг. – А в правде. Я не стану слушать тебя. И пользоваться твоим оружием тоже больше не стану. – Она отшвырнула в сторону кольца.

У меня из горла вырвался тихий вскрик отчаяния.

– Это, моя дорогая, было глупо, – усмехнулся Нерон.

Раз в жизни мне хотелось согласиться с императором. Как бы ловко моя юная подруга ни управлялась с тыквами и пыльцой, как бы ни рад я был, что она все-таки на моей стороне – мне было трудно представить, что без оружия у нас получится выбраться из этого зала.

Германцы подняли копья. Полубоги вытащили мечи. Волкоголовые воины зарычали.

Нерон поднял руку, готовый отдать приказ убить нас, но тут зал позади меня сотряс страшный «БАБАХ!». Половина наших врагов не устояли на ногах. По окнам и мраморным колоннам поползли трещины. Потолочная плитка стала крошиться, посыпая нас пылью, как порванный мешок с мукой.

Я обернулся и увидел, что неприступные взрывопрочные двери лежат, сломанные и покореженные, а в проеме маячит странный истощенный рыжий бык. Позади него стоял Нико ди Анджело.

Поверьте, появления таких незваных гостей я не ожидал.

Очевидно, Нерон и его команда – тоже. В изумлении они наблюдали, как лесной бык тяжело переступает порог. На месте его глаз зияли черные дыры. Косматая рыжая шкура тряпкой висела на ожившем скелете. Это была нежить без плоти и духа, движущаяся по воле своего хозяина.

Нико осмотрел комнату. Вид у него был хуже, чем в прошлую нашу встречу. Лицо перепачкано сажей, левый глаз опух и закрылся. Футболка разодрана в клочья, а с черного меча капала кровь какого-то монстра. И хуже всего то, что кто-то (подозреваю, что трог) заставил его надеть белую ковбойскую шляпу. Я чуть ли не ждал, что он сейчас скажет «Йии-ха!» самым холодным на свете тоном.

Чтобы помочь быку-скелету, он указал на Нерона и велел:

– Убей вон того.

Бык бросился в атаку. Приспешники Нерона словно обезумели. Германцы рванули к монстру, как полузащитники к нападающему, стремясь остановить его, прежде чем он приблизится к трону. Киноцефалы взвыли и кинулись к нам. Полубоги императора растерянно переглядывались, будто спрашивая: «Кого бить? Быка? Парня-эмо? Отца? Друг друга?» (Так и бывает, когда воспитываешь из детей убийц-параноиков.)

– Веркорикс! – взвизгнул Нерон, и его голос прозвучал на пол-октавы выше обычного. Он запрыгнул на диван, в остервенении ударяя по кнопке на пульте подачи сасанидского газа, и, очевидно, решил, что пульт не тот. – Давай сюда остальные пульты! Быстро!

Веркорикс, который был уже на полпути к быку, споткнулся и сменил курс, помчавшись к кофейному столику и, вероятно, гадая, зачем он согласился на повышение и почему Нерон сам не может сходить за своими дурацкими пультами.

Мэг дернула меня за руку, чтобы я вышел из оцепенения:

– Вставай! – И она оттащила меня с пути киноцефала, который приземлился рядом с нами на четвереньки, рыча и пуская слюни.

Прежде чем я успел решить, чем его замочить: голыми руками или дурным запахом изо рта, между нами возник Нико, уже занесший меч. Он рубанул по человеку-волку – и тот рассыпался на прах и собачью шерсть.

– Ребята, привет. – Заплывший глаз придавал ему еще более свирепый вид, чем обычно. – Думаю, вам стоит раздобыть оружие.

Я с трудом сумел заговорить снова:

– Как ты… Постой, дай-ка угадаю. Тебя Рейчел послала.

– Ага.

Наше воссоединение прервал второй волкоголовый воин, который подобрался к нам с большей осторожностью, чем его павший собрат, подкравшись сбоку и дождавшись удобного момента. Нико отогнал его мечом и наводящей ужас ковбойской шляпой, но что-то мне подсказывало, что в покое нас не оставят.

Нерон по-прежнему вопил на диване, пока Веркорикс копался в пультах на подносе. В нескольких футах от нас германцы кучей набросились на быка-скелета. Некоторые из императорских полубогов побежали к ним на помощь, но трое самых ушлых членов семьи держались сзади, поглядывая на нас и, без сомнения, прикидывая, как бы лучше нас убить, чтобы получить от папочки золотую звездочку на доске еженедельных обязанностей.

– Что там с сасанидским газом? – спросил я Нико.

– Троги еще над этим работают.

Я пробормотал себе под нос ругательство, не предназначенное для ушей таких юных ребят, как Мэг (правда, конкретно этому слову она меня и научила).

– Лагерь полукровок эвакуировался? – спросила Мэг.

Я испытал облегчение, когда она присоединилась к разговору. Это придало мне уверенности, что она на нашей стороне.

Нико покачал головой:

– Нет. Они сражаются с силами Нерона на каждом этаже. Мы всех предупредили о газе, но они не согласились уходить без вас.

Я ощутил прилив благодарности и гнева. Эти глупые прекрасные греческие полубоги, эти отважные чудесные дураки. Мне хотелось надавать им тумаков и заобнимать их всех.

Киноцефал напал снова.

– Давайте! – скомандовал Нико.

Я побежал к выходу, где оставил вещи, Мэг не отставала.

Над головой пролетел германец, которого бык лягнул так, что он потерял сознание. Монстр-зомби был уже примерно в двадцати футах от пьедестала императора, медленно продвигаясь к линии ворот, но терял темп под весом дюжины тел. Три коварных полубога теперь двигались в нашем направлении, также устремившись к воротам.

К тому моменту, когда я добрался до своих вещей, я вспотел и хватал ртом воздух, словно только что пробежал марафон. Подхватив укулеле, я наложил стрелу на тетиву и прицелился в приближающихся полубогов, но двое куда-то пропали. Может, они спрятались за колоннами? Я выстрелил в единственную полубогиню, оставшуюся в поле зрения – кажется, ее зовут Эмилия? – но то ли я был слаб и медлителен, то ли она была очень искусной воительницей, но она уклонилась от моего выстрела и продолжила свой путь.