было сколько, тридцать три? Значит, он попал в тюрьму совсем юным. Может быть, даже подростком?

Боже, Россия – варварская страна.

Я провела пальцем по его щеке, приходя в ужас при мысли о том, через что он прошел в тюрьме с таким лицом. Он снова прочитал мои мысли и железной хваткой схватил меня за запястье.

– Мне не нужна твоя жалость. Я держался особняком в тюрьме. В четырнадцать я уже был крупнее большинства мужчин. Не говоря уже о том, каким холодным меня сделало… – он замолчал.

«Сделало что?»

Что-то привлекло мое внимание. Я опустила взгляд и заметила эластичную резинку на его запястье.

– Что это?.. – я осеклась, поняв, что это такое. Только благодаря тому, что носила одинаковые черные широкие резинки для волос с тех пор, как себя помнила. С колотящимся сердцем я вспомнила, как он спрятал эту резинку в карман три года назад, когда я голой лежала в его постели.

От потрясения я перешла сразу к нападению.

– Это мое, – предъявила я так, словно он украл у меня что-то важное. Я потянулась к ней, словно пытаясь вернуть, но он схватил меня и за эту руку.

– Теперь мое.

Он хранил ее, носил ее, три года? Я не могла решить, было это немного стремным или… возбуждающим.

– Ну ладно, – вздохнула я, словно мне было плевать. – Можешь оставить себе. – А потом я рванула к нему и поцеловала, чтобы он не успел заметить борьбу эмоций на моем лице.

– Я не спрашивал разрешения. – Он прикусил мою губу.

Поцелуй стал глубже, с горячим скольжением языков. Между моих ног распространялся жар, и я начинала задыхаться, но все равно нашла в себе силы вывести его. Улыбнувшись ему в губы, я отстранилась и сказала:

– Как мило, что ты ее носишь.

Кристиан шлепнул меня по заднице так, что стало немного больно.

– Даже почти… – я ахнула, когда он ущипнул кожу на чувствительном месте за ухом, – …романтично.

Он издал мрачный и удивленный звук.

– Я собирался разобраться с тобой аккуратно и не спеша, malyshka. – Его губы спустились по моей шее, а голос превратился в сплошной низкий рык. – Но теперь я заставлю тебя кричать.

Дрожь пробежала по моей спине.

Он отнес меня в спальню в задней части самолета, уронил на кровать, расстегнул ремень и разделся. Аккуратно повесил одежду на спинку стула, в то время как я свою бы небрежно бросила на пол. Я понятия не имела, что вообще делаю рядом с этим мужчиной, но наблюдала за ним из-под полуприкрытых век, вся дрожа от предвкушения в ожидании, когда он прижмется ко мне.

Я подняла ногу и уперлась в его живот каблуком. Он расстегнул ремешок на моей щиколотке и поставил туфлю на пол. И прежде чем заняться второй, он поцеловал подъем моей ноги. Я понятия не имела, что это эрогенная зона, но судя по реакции тела, еще какая.

Его тело опустилось на мое, и стон вырвался из меня, когда я прижалась к нему кожа к коже. По его телу пробежала легкая дрожь, и он мягко поцеловал меня. Мое платье все еще было собрано на бедрах, и он всего лишь оттянул в сторону трусики, прежде чем войти. Я ахнула, впившись ногтями в его плечи и выгнув спину, чтобы он смог войти глубже.

Он был таким серьезным и сосредоточенным во время секса, словно выполнял важную работу, которую втайне любил. Но время от времени проступало что-то нежное и сексуальное – тихий одобрительный рык у моего горла, словно он показывал мне, как ценит то, что я принимаю его в себя. То «Создана для меня», которое он хрипло выдыхал у моей шеи, медленно и глубоко входя в меня. То, как его губы прижимались к моим, и нежность его прикосновений, даже если при этом он трахал меня так жестко, что я почти теряла сознание.

Где-то в процессе происходящего с меня исчезли остатки одежды, и вот уже я лежала на животе, пока он держал мои руки над моей головой и брал меня сзади.

Кристиан замер, тяжело дыша, и коснулся губами моей шеи.

– Я хочу кончить в тебя, malyshka.

Мой рассудок протестующе застонал, в то время как тело кричало «ДА».

У меня начались месячные на следующий день после нашей предыдущей встречи, и они закончились за два дня до этого, так что, с точки зрения статистики, все было более-менее безопасно. Впрочем, то, чем мы занимались, было рискованно по определению; я же даже не была уверена, что он не спит с другими женщинами.

Но в тот момент он нажимал так глубоко на чувствительную точку, что я вышла за грань, за которую никогда раньше не заходила. Вес его тела вжимал меня в кровать, и в крови растекалось чистое удовольствие. Да еще и это чувство в моей груди, одновременно легкое и тяжелое.

Все было слишком.

И, стремительно приближаясь к разрядке, я растеряла остатки здравого смысле.

Внезапно я захотела, чтобы он это сделал. Мне было это нужно. Я была готова умолять.

– Кончи в меня, – умоляюще сказала я.

Он прижался лицом к моей шее и торжествующе зарычал.

Этого звука мне было достаточно, чтобы дойти до точки.

Может быть, за последние годы я и позабыла некоторые чувства, но точно знала, как называется это.

Блаженство.

Глава двадцать пятая

Джианна

Я стала очередной третьей.

Я это знала.

Он это знал.

Да даже чертова стюардесса, наверное, это знала.

Он сидел в подножии кровати, оперевшись локтями о колени. Энергия, исходящая от него, не была похожа на сожаление, но была очень, очень задумчивой. Он размышлял. Как-то так, наверное, придумывают планы по управлению миром.

Я зевнула и по-кошачьи потянулась.

– Боже, умираю от голода.

– Ты понятия не имеешь, что такое умирать от голода. – Его слова были тихими и задумчивыми, будто он даже не осознавал, что сказал.

На секунду я замерла.

Потому что теперь знала, что в какой-то момент своей жизни он голодал.

Я не позволила себе задуматься об этом, потому что иначе вопросы бы вырвались из меня, как конфетти из хлопушки, а я прекрасно знаю, как он относился к тому, чтобы открываться.

Он все еще был погружен в свои мысли, когда я взяла его рубашку и надела на себя. Я как раз застегивала ее, проходя мимо него к двери, когда он поймал меня за руку.

– Ты куда собралась?

– На поиски орехов. Скрестив пальцы, надеюсь, что Бюро не пожалело