Он и не говорил. Он действовал.

И через час мы вышли из леса возле имения Кульчицких. Впереди из последних сил брел, прижимая к груди тяжело обвисшее тело Сигизмунда, Арлекино. Его собственная рана выглядела ужасно, казалось, что сквозь нее вытекла уже вся кровь, но он шел. Потому что поклялся...

Следом тащилась я с Карпушкой на руках. Именно тащилась, избитое тело возмущенно голосило и требовало отдыха, но ведь ОН шел!!! И у него на руках был вовсе не котик.

Перед глазами давно уже повисла пелена усталости, я не видела, куда мы идем, фиксируя только пошатывающуюся серо-зеленую спину впереди. И слыша лишь хриплое, затрудненное дыхание Арлекино.

А потом сквозь гул в ушах пробились крики. Сначала женские, истерические, орали что-то насчет Змея. Потом кто-то прокричал мое имя. Потом звуки начали приближаться, и Арлекино наконец опустил свою ношу на землю и изнеможенно сел рядом. Я стекла следом, не выпуская из рук Карпова, и прислонилась головой к плечу своего спутника, безразлично рассматривая бегущих к нам людей. Сил на какие-либо эмоции не осталось, сознание еле-еле держалось на поверхности бытия, чтобы защитить Арлекино, если понадобится.

Монолитное пятно приближавшейся толпы постепенно начало разбиваться на фрагменты. И два фрагмента неслись быстрее всех, с перевернутыми от радости и дикого нервного напряжения лицами. И глаза их сияли, словно солнце отражалось в слезах...

Но... Этого ведь не может быть! Нет, насчет Олежки – может, даже очень может, но Мартин?! Холодный равнодушный Мартин и – слезы?!!

Наверное, это меня от слабости глючит.

– Варька! – Олежка упал передо мной на колени и дрожащими руками нежно прикоснулся к моему лицу. – Господи, живая! Дурочка, как же ты нас напугала! Мы с Мартином уже думали...

– Нет, не думали! – Ох ты, а какая же у Мартина улыбка! И глаза ярко-голубые, а в них столько тепла, столько радости! – Мысли материальны, поэтому я не сомневался – мы тебя обязательно найдем. Но как...

Договорить он не успел, толчок в спину заставил его резко обернуться, а потом буквально на автопилоте перехватить хрупкую рыжеволосую женщину с перекошенным ненавистью лицом. Не отрывая совершенно обезумевшего взгляда от окровавленного тела Кульчицкого, женщина забилась в руках Мартина:

– Сигизмунд! Мальчик мой родной! Кто тебя так?! Кто эта тварь?!!

Похоже, она не видела никого и ничего, кроме сына.

– Дак што ж вы, барыня, не видите, што ль? – прохрипел коренастый бородатый мужик с вилами наперевес, тоже опередивший основную толпу. – Это ж Змеище поганый, вот он сидит, барчука в лапах держит! Он давно тут охотится, девок наших крадет, а теперь и до сына вашего добрался, чудище премерзкое! А ну, господин хороший, – он деловито оттер Пименова плечом, – посторонись-ка. А ты, – кивок в сторону Олежки, – девушку в сторонку прими, а то покалечу ненароком. И барчука надо бы прибрать, пока Змей слабый. Мы его, супостата, в момент приговорим!

И мужик, поудобнее перехватив вилы, оглянулся на набегавшую толпу крестьян, появившихся словно из прошлого века:

– Бей гада!

– Бей! – зазвучал переполненный гневом хор.

– Нет! – Я сунула кота Олежке в руки и, бесцеремонно оттолкнув глухо застонавшего Кульчицкого – жив, скотина! – заслонила своим телом потерявшего сознание Арлекино. – Не трогайте его! Не смейте!

– Отлезь, девка, по-хорошему, – угрожающе нахмурился вилоносец, – а то вместе с полюбовником твоим приколем! Это ж надо – со Змеем водиться по доброй воле, тьфу, мерзость сатанинская!

– Мартин! – Я с ужасом смотрела на острые зубья вил, застывшие в метре от моей груди. – Помоги нам! Девушек похищал и убивал Кульчицкий, он и меня похитил из больницы с помощью Сивого, типа из их службы безопасности! А Арлекино спас и меня, и остальных девушек, кого успел!

– Григорий, убей их! – завизжала рыжая фурия, все еще не оставлявшая попыток вырваться из рук Пименова. – Я приказываю!

– Слушаюсь, барыня! – плотоядно ухмыльнулся бородач и замахнулся вилами.

Но на этом крестьянский бунт, собственно, и закончился. Поднимая тучи пыли, к нам подкатил джип, из которого хорошо оснащенным горохом посыпался... спецназ?!

Да, это действительно были профи из спецподразделения. Пятеро бойцов, прибывших на машине, в долю секунды уложили размахивавшего вилами бородача носом в землю, а затем заградительным барьером выстроились между гудящей толпой и нами.

Но их было всего пятеро, а толпа все прибывала и прибывала.

Но оказалось, что прибывали не только крестьяне, прибыли и основные силы Пименова: его служба охраны и остатки спецподразделения.

И вот небольшая цепочка из пяти человек превратилась в плотное ограждение, легко удерживающее внутри голосящую толпу с косами и вилами наперевес.

Мартин, облегченно вздохнув, передал проблемную тетку одному из своих людей и присел перед нами на корточки, сосредоточенно разглядывая Арлекино:

– Так вот кто, оказывается, спас Монику и Катю.

– Какую еще Катю? – говорить я уже не могла, сил наскреблось только на едва слышный шепот.

– Катю Сиволапову, ее твои родители нашли в лесу. Кстати, по их словам, вот этот котяра, – кивок в сторону Карпова, – их привел к телу девушки.

– Это кот Арлекино.

– Арлекино?

– Это его ник в Интернете, настоящего имени я не знаю.

– Но кто он? Он... человек?

– Он ублюдок! – завизжала рыжая фурия. – Он должен был сдохнуть, мне врач сказал! Такие не выживают! И я велела его закопать по-тихому! Никто не должен был его видеть! Слышите вы – никто!!! А он здесь, и живой! Выполз из могилы, чтобы меня опозорить! Убейте его, гаденыша живучего! И вызовите кто-нибудь «Скорую», мой сынок ведь умирает из-за этой твари!

– Эта тварь, между прочим, – я с брезгливым отвращением смотрела на холеную бабу, – до последнего боролся за жизнь вашего ублюдка, даже после того, как Кульчицкий ранил его, Арлекино тащил на себе этого маньяка, истекая кровью.

– Сигизмунд не маньяк! – заверещала мадам Кульчицкая. – Это древняя кровь в нем играет, кровь предков-викингов! Они были завоевателями, привыкли грабить, убивать и насиловать, вот мальчик и не смог сдержаться! В конце концов, что значат жизни нескольких крестьянских девок перед зовом крови! Да позовите же врача!

– Уже позвали, и в первую очередь ради него, – Мартин кивнул на не подававшего признаков жизни Арлекино, – а не ради вашего сына. Я лично совершенно не расстроюсь из-за смерти такого урода. А вы, Магдалена, получается, знали о забавах вашего отпрыска? Знали и покрывали его?!

– Нет, не знала, узнала только сегодня утром, когда Сигизмунд пришел ко мне за помощью. Он был напуган побегом одной из пленниц, и я...