Голубые глаза Кей притянули к себе, заставив ее сердце больно подпрыгнуть в груди.

– Я люблю тебя. И я не смогу прожить больше ни дня без тебя.

Жаклин оперлась о дверь, не сводя с Кей взгляда.

– А как же твоя семья?

Кей нежно улыбнулась.

– Мама сказала, что если я не поеду за тобой, она сама это сделает.

Жаклин закрыла глаза.

– Ты рассказала им?

– Да.

Когда она открыла их вновь, Кей все еще была там.

– И ты любишь меня? – прошептала она.

– Безумно.

Жаклин отступила на шаг.

– Мне кажется, я сейчас заплачу, – пробормотала она. В ней боролись сотни эмоций, пока она пыталась осознать то, что Кей здесь, и что Кей ее любит. О, Боже. Она медленно потерла грудь, чувствуя, как постоянная тяжелая боль последних месяцев начинает отступать.

– Джеки? – когда их глаза встретились, Кей задала вопрос, мучивший ее. – Ты… то есть, ты…

– О, Господи, Кей, я всегда тебя любила.

Наконец, Кей почувствовала облегчение, ее взгляд смягчился.

– Хорошо. И Джеки, хочу тебя попросить, никогда больше не оставляй меня.

Жаклин дала волю слезам, не заботясь, что Кей видит ее слабой. Единственной ее слабостью была сама Кей.

– Обещаю. Я никогда тебя не оставлю, – прошептала Жаклин.

Кей закрыла дверь, найдя в себе смелость обнять Джеки.

– Я очень тебя люблю, Джеки, – выдохнула Кей, припав к губам Джеки. – Не плачь. Прости, что я так долго шла к тебе.

Жаклин не могла говорить. Она просто крепко прижала Кей. У них полно времени для разговоров. Сейчас она хотела впитать Кей всем телом.

Она глубоко вздохнула, ощутив довольную улыбку на своем лице, когда Кей стала нежно целовать ее.

О, да. Теперь к ней вернулась жажда жизни.