– Значит, потерпевший был вам знаком исключительно по совместной игре в клубе? – казённым тоном спросил опер, обращаясь сразу к нам обоим. – И раньше вы никогда его не видели?

– Немного неверно, товарищ капитан, – поправил Павлов мента. – В азартных играх на деньги каждый играет сам за себя. А с господином негром мы просто случайно оказались за одним столом, и все. Кстати, если можно, один вопрос.

– Ну валяй, – с явной неохотой отозвался опер.

– Как я понял, его личность уже установлена. Кто он, если не секрет?

Вопрос почему-то не доставил капитану радости. Мент поморщился, словно у него внезапно разболелся зуб.

– Если верить паспорту и водительским правам, то пострадавший гражданин является вице-консулом королевства Санта-Каролина, его имя Франсуа Тонго. Пока это все, что нам известно. Утром, для опознания, в больницу прибудет кто-нибудь из ихнего консульства. Вместе с генералами из «конторы». – Строго взглянув на каждого из нас по очереди, мент снова нахмурил брови и покачал головой. – Задали вы нам работы, ребятки, черт бы вас побрал. Где теперь прикажешь искать этих гребаных бритоголовых?! Ехать с облавой в питерскую штаб-квартиру нацистов?!

– Для начала, как мне кажется, нужно выявить через ГАИ имя владельца машины, на которой скинхеды патрулировали по городу в поисках жертвы, – предложил я. – Зная госномер, это вообще дело одной минуты. А потом ребята из ОМОНа в полном боевом прикиде, не мешкая, прокатились бы к владельцу этой колымаги до хаты и для начала слегка попортили ему морду лица…

– Мне так кажется, вряд ли эти отморозки станут выбрасывать бейсбольные биты, которыми обрабатывали консула и его «форд», – добавил Хаммер. – Дорогое удовольствие. В лучшем случае протрут их тряпочкой, чтобы не было крови, и положат на привычное место. Но для вдумчивой экспертизы проверить причастность бейсбольной дубины к совершённому преступлению никакой проблемы не составляет, я так понимаю.

– Ну и где мне прикажете узнать номер этой сраной «копейки»? – фыркнул капитан. – Может, сгонять в салон «Калиостро», с медиумом пообщаться?

– Совсем даже не обязательно. – Я пододвинул к себе стоящий на столе перекидной календарь, листы которого были исписаны всевозможными пометками. Взял из подставки обгрызанный карандаш, бегло написал в уголке одного из листов запомненный мной номер «Жигулей» и отодвинул календарь к оперу. – Вот, пожалуйста.

– Так! – Капитан ошалело уставился на мои неразборчивые каракули. – Какого хрена ты, деятель, до сих пор молчал, что успел запомнить номер?! И почему в свидетельских показаниях об этом тоже нет ни единого слова?! Ну, блин…

– Прошу прощения, обычная забывчивость, – развёл я руками. – Хорошо, хоть сейчас вспомнил.

– Не обращайте внимание, у Микульчика это бывает, – поспешил успокоить Сергей клокочущего, словно вулкан, оперативника. – Но теперь вы этих пацанов в камуфляже обязательно вычислите, как два пальца об асфальт, верно?

– Мать вашу… – только и смог произнести в ответ капитан, снимая с аппарата внутренней связи трубку и торопливо накручивая номер дежурного. – Алло, Толян?! Это Вадим Корнеев говорит! Слушай, срочно нарисуй мне координаты владельца первой модели «Жигулей», госномер…

Продиктовав полученные от меня сведения, похожий на высушенную воблу опер вернул трубку на место. Потом, покосившись на нас и слегка поколебавшись, все-таки открыл дверцу одной из тумб стола. Выдвинул нижний ящик, достал оттуда сначала стакан, затем пластиковую поллитровую бутылку из-под минералки, на две трети заполненную прозрачной жидкостью. Ловко свинтил пробку, плеснул в стакан на два пальца содержимое ёмкости и, шумно выдохнув и раскрыв рот, одним махом влил напиток в себя. Зажмурился, на пару секунд задержав дыхание и прижав к губам тыльную сторону ладони, а потом, убрав руку, снова поднял веки и строго посмотрел на нас прослезившимися, подёрнутыми пеленой усталости и красными прожилками водянистыми глазами.

– Все, можете быть свободны! Детективы… Когда понадобитесь, вам сообщат дополнительно. А сейчас проваливайте отсель на все четыре стороны!

Дважды повторять было совсем необязательно. Бросив хмурому капитану на прощание короткое «пока», мы с Хаммером покинули милицейский участок, сели в джип и выехали со двора.

События последних трех часов, вместившие в себя и крупный выигрыш в покер, и все связанные с избитым африканским дипломатом заморочки, начисто лишили меня подбирающейся было сонливости. А мой друг Павлов, похоже, уже окончательно протрезвел.

– Слушай, а где находится эта Санта-Каролина? – вдруг поинтересовался он.

– В юго-восточной Африке, на побережье Индийского океана. Маленькое такое королевство, букашка… Бывшая французская колония.

– Ну ты и эрудит! – удивился комплиментарный Павлов. – Ну-с, капитан Кук, и куда мы с вами путь держим? По домам или…

– Ты ещё не клюёшь носом?

– Вроде нет…

– Тогда, думаю, стоит отметить наш сегодняшний выигрыш. Как насчёт «Луны»?

– Не-а, я че-то сегодня не в настроении для крутого стриптиза, – помотал головой Сергей. – Давай лучше купим пива, рыбки копчёной и прокатимся на залив. Туда, где никого нет.

– В такое время нигде никого нет, – улыбнулся я, переведя взгляд с дороги на автомобильные часы «мерседеса», показывающие четверть пятого.

– Тем лучше. Посидим спокойно на песочке, поглазеем на волны, небо и чаек, а может, и искупаемся.

– Принимается, – почти не думая, ответил я, сворачивая на перекрёстке к ближайшему мосту через Неву, который должны были вот-вот свести.

Выходные, как всегда, пролетели в одно мгновение. С понедельника мы с Хаммером снова окунулись в работу, на время позабыв о той, полной событий, ночи, завершившейся, как и предполагалось, небольшим пикником на пустынном пляже близ Зеленогорска и последовавшим затем сном прямо в салоне джипа.

Проснувшись с явными признаками похмельного синдрома, мы долго приходили в себя, нагишом ныряя в накатывающие на берег огромные волны, потом немного повалялись на песке и, уже заметно посвежевшие, без всяких эксцессов вернулись в Питер.

Едва приблизившись к своему подъезду, я сразу же обратил внимание на расположенную чуть в стороне, у песочницы, забрызганную дорожной грязью просторную «альфа-ромео». На её передних сиденьях, лениво развалившись, находились двое злобного вида бритоголовых амбалов, а сзади скучал солидный седой мужчина лет пятидесяти с лишним, в строгом костюме, белой рубашке с галстуком и очках в тонкой оправе.

При моем появлении из-за кустов сирени, растущих вдоль всего дома, постные рожи амбалов заметно переменились, в них появилось выражение явной неприязни.