Уже догадавшись, что делегация прибыла именно по мою душу, я предпочёл не обращать на гостей никакого внимания, свернул с дорожки к подъезду и взялся за ручку, чтобы открыть дверь.

Но тут позади меня мягко хлопнула автомобильная дверца, и со спины стали приближаться торопливые шаги.

– Господин Микульчик. Задержитесь, пожалуйста, на одну минуту.

Я обернулся и с демонстративным удивлением уставился на спешащего ко мне седого полнеющего мужчину, в руке которого болтался тонкий, обтянутый кожей чемоданчик для документов.

– Мы с вами знакомы? – вежливо спросил я, прекрасно зная, что вижу этого человека впервые в жизни.

– Думаю, вряд ли, – поправив невесомые очки кончиком указательного пальца, ответил незнакомец. – Поэтому я представлюсь. Снежинский Герман Карлович, адвокат.

– Вот как?! – Я как бы озадаченно приподнял брови. – И чем могу, простите?..

– Да, в принципе, знаете ли, сущие пустяки! – улыбкой старого битого лиса расплылся Снежинский. – Я просто хотел переговорить с вами насчёт того маленького недоразумения возле ночного клуба «Три семёрки», свидетелями которого совершенно случайно стали вы и ваш друг, господин Павлов.

– Слушаю вас, – я указал рукой на скамейку, врытую в землю рядом с подъездом.

– Благодарю.

Адвокат присел рядом со мной и достал из кармана пиджака трубку, тотчас сосредоточившись на прикуривании от длинной, специально предназначенной для запала табака спички.

Я терпеливо ждал, пока закончится это действо, мельком переведя взгляд на «альфу», из которой, нисколько не стесняясь такой назойливости, на нас таращились две отъевшиеся рожи.

Наконец Снежинский прикурил, сделал две затяжки, царским жестом вынул трубку изо рта и перешёл к делу:

– Понимаешь, уважаемый Глеб, тут такое дело…

– Разве мы с вами уже на «ты»?

– Ну не надо, не усложняйте, – без тени недовольства бросил адвокат. – В конце концов, я гожусь вам в отцы, так что не вижу никакой причины, по которой я бы не мог…

– Короче, папа, у меня слишком мало времени, чтобы тратить его на пустое сотрясание воздуха, – грубо перебил я, уже прекрасно понимая, о чем сейчас пойдёт речь.

– Извольте. В своих свидетельских показаниях вы упомянули номер некоей машины, якобы виденной вами на месте… м-м… инцидента с негром. На мой взгляд, это была ваша ошибка. Не умышленная, боже упаси, но все-таки ошибка, из-за которой мой клиент уже понёс не только моральные, но и, знаете ли, прямые физические издержки. Вы ведь, вероятно, в курсе того, как некоторые сотрудники милиции добиваются признательных показаний. Судебная практика, уважаемый Глеб, – дело очень тонкое, и подчас одно-единственное слово, сказанное свидетелем, может сильно повлиять на судьбу невинного – я ещё раз это повторяю, – совершенно невинного человека!

– И что вы от меня хотите? Чтобы я письменно признался, что с рождения страдаю приступами зрительных галлюцинаций?

– Писать ничего не нужно. Я только хочу, чтобы потом, когда придёт время, вы сказали правду. – Сделав чёткое, отрывистое ударение на последнем слове, Снежинский перестал улыбаться и цепко, холодно заглянул мне в глаза. – Вы скажете, что действительно успели запомнить номер машины, в которой скрылись хулиганы, но не можете стопроцентно утверждать, не было ли с вашей стороны случайной ошибки. И все. Понимаете, это ваше, в сущности, вполне естественное сомнение сразу же в корне изменит ситуацию! Дальше уже мои заботы.

А чтобы вам сразу все было ясно, введу вас в курс некоторых подробностей. Дело в том, что «Жигули» синего цвета с известным вам номером действительно принадлежат моему клиенту, но в ту самую ночь с пятницы на субботу он, так уж вышло, находился в кроватке, что уже подтверждено показаниями одной дамы… Тогда как по роковой случайности почти такой же автомобиль, только не первой, а одиннадцатой модели и не синего, а чёрного цвета, с номерным знаком, отличающимся всего на одну букву, был угнан у владельца ещё два месяца назад, но так до сих пор и не найден!.. И я практически не сомневаюсь, что именно им воспользовались злоумышленники, нанёсшие телесные повреждения средней тяжести сотруднику дипломатического корпуса. Ну, посудите сами – сколько вы тогда видели номер?! Секунду, две?! А цвет?! Даже со скидкой на белые ночи не так уж сложно с расстояния в десять метров в сумерках принять чёрный цвет за синий. И тем более букву «м» перепутать с буквой «н», что на самом деле и имело место в нашем случае, уверяю вас!

Сделав паузу, Снежинский пристально уставился на меня, наблюдая за моей реакцией на сказанное. Не дождавшись её, продолжил:

– Вы просто не станете упрямиться и лично подтвердите, что теоретически вполне могли ошибиться и перепутать такие похожие цвета и буквы на номерном знаке. Для вас это все равно ничего не меняет, а вот для моего клиента, над которым по воле злого рока уже занесён карающий меч так называемого российского правосудия, – совсем напротив! Итак, мы договорились?..

– Любопытное предложение. – Я тщательно сделал вид, что размышляю, и даже выдержал длительную паузу. – А что я буду иметь взамен? Или вы, Герман Карлович, предлагаете мне исключительно по доброте душевной сжалиться над вашим несчастным клиентом и спасти его от уголовного наказания?

– Знаете, Глеб, с такими толковыми людьми, как вы, всегда приятно иметь дело, – расплылся в улыбке довольный моей «сговорчивостью» адвокат скинхедов. – Разумеется, вы получите вознаграждение… скажем, две тысячи долларов. По одной за каждое слово, – усмехнулся Снежинский. – Неплохой бонус, согласитесь?

– Я очень рад, что вы и ваши клиенты, – я кивнул в сторону сидящих в машине милых парнишек, – так высоко цените мои скромные показания. Но понимаете, в чем загвоздка… Там, возле ночного клуба, я был не один.

– А, кажется, понимаю! – с готовностью откликнулся Снежинский. – Значит, просто умножаем дважды два, как в первом классе? Правда в наше время – вещь дорогая. Уж мне, как профессионалу, это хорошо известно. Значит, по рукам?!

– Мне нужно подумать, – взвесив все возможные последствия моего немедленного отказа, сказал я, первым вставая со скамейки.

– Что ж, это ваше право, – пробормотал адвокат, поднимаясь следом. – Только не думайте слишком долго. Хотя… – глаза Снежинского сверкнули, – интуиция мне подсказывает, что уже в самое ближайшее время вы примете правильное решение. Когда надумаете, позвоните мне в офис. – Он протянул появившуюся в его руке визитную карточку.

Взяв кусочек плотного голубого картона, я молча сунул его в нагрудный карман пиджака и, не сказав больше ни слова, зашёл в подъезд.

Где-то позади меня хлопнула дверца и раздался звук отъезжающей машины.

Что имел в виду адвокат бритоголовых, говоря про уверенность в моем скором «правильном решении», я понял уже через минуту, когда остановился перед приоткрытой дверью в собственную квартиру.