На этом первый тур торговых переговоров между СССР 1940 года и Российской Федерации 2017 года можно было считать законченным. Стороны расстались, как говорят в подобных случаях, довольные друг другом.

11 августа 1940 года, 08:05. СССР. Москва. Центральный аэродром имени Фрунзе

Летчик-испытатель Евгений Георгиевич Уляхин

Лишь только шеф-пилот КБ Поликарпова Евгений Уляхин переступил порог проходной Центрального аэродрома имени Фрунзе, как его остановил подтянутый сотрудник ГУГБ НКВД с тремя кубарями в петлицах.

– Уляхин Евгений Георгиевич? – спросил чекист сухим и скрипучим голосом, с немного неприятным прибалтийским акцентом.

– Да, это я, – ответил летчик, почувствовав, что в горле у него неожиданно пересохло. Пусть он и не чувствовал за собой никакой вины, но определенная жутковатая аура, витающая вокруг сотрудника органов, не способствовала душевному спокойствию.

Но, к удивлению как самого летчика, так и окружающих, фраз типа «вы задержаны», «гражданин, пройдемте», «прошу следовать за мной», не последовало. Вместо этого чекист достал из планшета простой почтовый конверт без марки и сказал:

– Товарищ Уляхин, это вам. Мне поручено доставить и проконтролировать исполнение.

Разорвав конверт, летчик вытащил из него сложенный вдвое листок бумаги, на котором неровным шрифтом пишущей машинки было напечатано:

Сотрудник НКВД, особенно такой нарочито колоритный, действует на производственные процессы, как скипидар на муравейник. Все немедленно начинают суетиться и изображать трудовую активность. Евгений Уляхин уже начал опасаться, чтобы скорость подготовки самолета к вылету не привела бы к аварии, и особо тщательно осмотрел машину перед полетом, но ничего подозрительного не нашел. Все было в порядке.

Когда же летчик надел парашют и собирался подняться в кабину перед запуском двигателя, чекист неожиданно подошел к нему вплотную и тихо сказал:

– Товарищ Берия просил вам передать, что возможно этим делом вы спасете жизнь себе и многим хорошим людям. Он пожелал вам успеха.

Взревел мотор, и окрыленный чекистским напутствием Евгений Уляхин вырулил машину на старт. Полет прошел без особых происшествий, да и лететь-то было меньше четверти часа.

В Кратово его уже ждали. Дежурный по аэродрому указал ему на дальний угол летного поля, сейчас уже оцепленный бойцами НКВД. Было тревожно. Никто ничего не объяснял, скорее всего, исполнители и сами не были посвящены в конечный замысел начальства. Зарулив на указанное ему место, летчик заглушил мотор и выбрался из кабины. Коротко взвыла сирена и по этому сигналу персонал начал торопливо, не оглядываясь, покидать летное поле. По этой же команде чекисты из оцепления повернулись лицом наружу. Все выглядело так странно, что в воздухе откровенно запахло серой.

К Евгению подошел чекист в расстегнутом полушубке и сдвинутой на затылок шапке, возрастом чуть постарше того, что провожал его на аэродроме имени Фрунзе.

– Старший майор ГУГБ НКВД Павел Архипов, – представился он. – Ваши документы?

Евгений подал ему командирскую книжку и с каким-то безразличием наблюдал, как чекист листает ее, сверяясь с записями в своем блокноте. Потом документ вернулся к владельцу, а старший майор, козырнув, сказал:

– Все правильно, товарищ Уляхин. Должен довести до вашего сведения, что вам поручено выполнять важное правительственное задание, – Павел Архипов посмотрел на часы. – Все, время…

И тут летчик порадовался тому, что по совету старшего лейтенанта надел перед вылетом меховые унты и теплую куртку на меху для высотных полетов. Сзади вдруг дохнуло ледяным холодом, и, обернувшись, Евгений увидел раскрывшуюся вдруг дыру, ведущую, как ему показалось, в ледяной ад. Там, под низким серым небом мела поземка, а на летном поле, закутанные в брезент, стояли грозные остроносые машины, лишь отдаленно напоминающие хорошо знакомые ему самолеты.

Из дыры выехал бортовой грузовик, отдаленно напоминающий полуторку, из его кузова горохом посыпались люди, которые, откинув задний борт, через «Раз, два, взяли», подхватили хвост его «сто восьмидесятки» и занесли его в кузов грузовика. Заурчал двигатель, и чудная машина потащила за собой истребитель в дыру.

Евгений так бы и стоял разинув рот, глядя на это бесцеремонное похищение, но старший майор хлопнул его по плечу и, коротко сказав:

– Следуйте за мной, – повел летчика туда, прямо в зимнюю метельную круговерть. Там их ждала легковая машина неизвестной марки, скорее всего, заграничной, в которую его вежливо усадили. Оглянувшись, он увидел, как позади захлопнулась дверь в такой знакомый, теплый и ласковый мир.

– Где мы, товарищ старший майор? – спросил Евгений, глядя на проплывающие за стеклом затянутые брезентом и присыпанные снегом острые носы грозных, явно боевых, машин.

– Как где? – удивленно переспросил чекист. – Разве вы не узнаете место? Мы по-прежнему на аэродроме в Кратово.

– Но зима… И эти аппараты? – мотнул головой летчик в сторону закутанного в чехлы Ту-22М3.

– Товарищ Уляхин, – строго сказал старший майор, – мы не где, мы когда. Сейчас мы находимся на том же аэродроме в Кратово, но 1 марта 2017 года.

Летчик обалдело посмотрел на чекиста, потом за окно, а потом снова на него. Все сказанное им было абсолютно очевидно и так же абсолютно невероятно. Быстро справившись с растерянностью – а как же, все же он летчик-испытатель – Евгений спросил:

– А что я тут буду делать?

– Как что? – удивился чекист. – Я же вам сказал, товарищ Уляхин, что вы будете выполнять особо важное правительственное задание. А если конкретно, то испытывать вот этот самолет – И-180, после того как над ним поработают местные товарищи. Николай Николаевич Поликарпов попросил прислать именно вас.

– Он тоже здесь? – спросил летчик, глядя, как грузовик с самолетом на прицепе заезжает в распахнутые ворота ангара.

– Тоже, – ответил чекист, – и не только он.

Подъехав к воротам ангара, которые уже почти закрылись за самолетом, водитель повернулся в их сторону и сказал:

– Все, товарищи, выходим, конечная. Трамвай дальше не идет.

Внутри ангара было тепло, светло и полно народу. Площадка, на которой стоял уже снятый с буксира истребитель, была со всех сторон окружена яркими прожекторами. Люди в рабочих спецовках подбили под колеса самолета колодки и со всех сторон облепили несчастный самолет, будто муравьи гусеницу. Электрические гайковерты со свирепым урчанием взялись за свое дело, болт за болтом убирая крепление капота…