Майрон сел рядом с кучей бумаг, придвинул ноутбук поближе к себе и вошел в Интернет. Так, вот и «Фейсбук». Из показаний «Гугла» явствует, что кто-то искал адрес ночного клуба «Даунинг, три» на Манхэттене и торгового центра «Гарден-стейт-плаза». На другом веб-сайте искали расписание городского транспорта по обоим адресам. Вот и все. Брэд уехал в Перу три месяца назад. А здесь записи совсем недавние.

Зазвонил телефон. Уин.

— Я все устроил. Вылетаем на остров Адиона через два часа из Тетерборо.

Тетерборо — небольшой частный аэродром в северной части Нью-Джерси.

— Ладно, буду.

Майрон отключился и вернулся к компьютеру. Но никаких новых следов в Интернете не обнаружилось. Ну и что дальше?

Надо попробовать другие опции. Майрон защелкал клавишами. В календаре и адресной книге пусто. В дневнике несколько школьных заданий Микки, последнее — по истории майя. Слайд с надписями на испанском. Производит впечатление, но к делу не относится. Майрон вошел в «Ворд». Тут тоже масса файлов, связанных со школьными делами Микки. Майрон уже готов был сдаться, когда заметил файл восьмимесячной давности под названием «Письма об отставке». Он вывел его на экран и прочитал:

Куда: «Пристанище Абеоны»

Дорогой Хуан!

С тяжелым сердцем сообщаю тебе, старый мой товарищ, о прекращении своей деятельности в нашей замечательной организации. Мы с Китти навсегда останемся верными ее друзьями. Мы убеждены в правоте ее целей и немало послужили их достижению. В то же время, по правде говоря, мы сами получили от нее больше, чем молодые люди, которым мы помогали. Тебе это должно быть понятно. Мы навсегда сохраним чувство признательности.

Однако же странствующим Болитарам пора наконец осесть. Я получил работу в Лос-Анджелесе. Нам с Китти нравится странствовать по свету, но слишком уж давно мы нигде не останавливались на время, достаточное для того, чтобы пустить хоть какие-то корни. Между тем, думаю, нашему сыну Микки это необходимо. Он-то в чем виноват? Всю свою жизнь он проводит в переездах с места на место, заводит и теряет друзей и ни одно место на земле не может назвать своим домом. Он нуждается в упорядоченном быте, он должен иметь возможность удовлетворять свои желания и интересы, прежде всего баскетбол. Так что, по здравом размышлении, мы с Китти решили, чтобы последние три года он проучился в одной и той же школе, а потом поступил в колледж.

А там видно будет. Я, например, никогда не думал, что у меня жизнь сложится именно таким образом. Мой отец любил повторять еврейскую поговорку: человек предполагает, а Бог посмеивается. В один прекрасный день мы с Китти рассчитываем вернуться. Я знаю, что из «Пристанища Абеоны» никто по своей воле не уходит. Я знаю, что прошу о большом одолжении. Но, надеюсь, ты меня поймешь. И конечно, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы расставание прошло максимально гладким образом.

Твой товарищ по Братству

Брэд.

Пристанище Абеоны. Китти, посылая сообщение: «ЧУЖОЙ», подписалась «Абеона П.». Майрон быстро включил поисковую систему «Гугл». Пусто. Он повторил попытку и обнаружил, что это имя какой-то второстепенной римской богини, опекающей младенцев, только что оторванных от материнской груди. Майрон терялся в догадках, что это все может означать — если вообще что-то означает. Ладно, Брэд всегда был связан с некоммерческими организациями. Может, «Пристанище Абеоны» — одна из них?

Майрон позвонил Эсперансе и продиктовал адрес Хуана.

— Разыщи его. Порасспрашивай, может, ему что известно.

— Ладно. Майрон?

— Да?

— Мне по-настоящему нравится твой старик.

— Знаю, — улыбнулся он.

Они помолчали.

— Слышал такое выражение, — спросила Эсперанса, — для плохих новостей не бывает подходящего времени?

Ого!

— Что такое?

— Никак не могу решить, — продолжала она. — Можно подождать, пока все устаканится, и уж потом сказать тебе. А можно все до кучи, тем более сейчас столько всего происходит, что ты и не заметишь.

— Давай до кучи.

— Мы с Томасом разводимся.

— Этого еще только не хватало. — Майрон вспомнил фотографии, развешанные в ее кабинете: счастливая семья — Эсперанса, Томас и маленький Гектор. У него упало сердце. — Печально.

— Очень хотелось бы надеяться, что все пройдет мирно, — сказала Эсперанса. — Но, честно говоря, боюсь, что не получится. Томас заявляет, что я плохая мать, слишком много времени провожу на работе, да и прошлое у меня сомнительное. Он хочет быть единственным опекуном Гектора.

— Ничего у него не получится, — отрубил Майрон.

— Можно подумать, от тебя тут что-нибудь зависит. — Она издала какой-то звук — слабый смешок, что ли. — Но мне нравятся такие решительные заявления.

Майрону сразу вспомнился недавний разговор со Сьюзи:

«У меня дурное предчувствие. Мне кажется, я вот-вот во что-то вляпаюсь».

«Ничего с тобой не случится».

«Нет, Майрон, все к тому идет».

«Ничего не идет, по крайней мере сейчас. У тебя есть агент, он обо всем позаботится».

Обо всем позаботится. И вот Сьюзи мертва.

Майрон Болитар: большой человек, решительные заявления.

— Полагаюсь на тебя, — сказала, не давая ему возможности передумать, Эсперанса и повесила трубку.

Какое-то время Майрон просто тупо смотрел на телефон. Начинал сказываться недосып. Сердце колотилось так, что он подумал, нет ли у Китти в аптечке какого-нибудь лекарства. Майрон уже встал, отправляясь на поиски, когда что-то привлекло его внимание.

Это была кипа бумаг и фотографий, валявшихся на кушетке. Внизу, справа. Всего лишь уголок торчит. Синий уголок. Майрон прищурился, потянулся и нащупал нечто твердое.

Паспорт.

Вчера в сумочке Китти он обнаружил два паспорта — ее и Микки. Брэда в последний раз видели перед его отъездом в Перу — стало быть, там, если верить Китти, и должен быть его паспорт. Отсюда естественный вопрос: а этой чей?

Майрон быстро открыл паспорт и сразу же наткнулся на фотографии брата. У него закружилась голова, еще сильнее заколотилось сердце.

Прикидывая, что следует предпринять, он вдруг услышал чей-то шепот.

Бывают моменты, когда расшалившиеся нервы только помогают. Сейчас был как раз один из таких моментов. Не ожидая дальнейшего и не пытаясь понять, откуда исходит шепот и кто это там шепчется, Майрон автоматически вскочил на ноги, сбросил с кушетки бумаги и фотографии, и ту же услышал, как кто-то ломится в дверь трейлера. Майрон плашмя бросился на пол и заполз за спинку кушетки.

В комнату ворвались двое с оружием в руках. Оба были молоды, бледнолицы, худощавы и явно обкурены. У того, что справа, от плеча к шее ползла, полыхая как пламя, гигантская, сложной формы, наколка. У другого была козлиная бородка, как у всех крутых парней.