— Мне, Сергей Николаевич, другое непонятно, — заметил я. — Ведь если Равалпинди или там его люди носились по всему миру, вынюхивая все что можно о замыслах моего бати, и нашли именно то, что, как вы говорите, придает этой записульке уголовно наказуемый характер, то они, по идее, должны были видеть план еще до того, как получили его в руки…

— Да, получается так, — кивнул Сарториус. — И отсюда еще одна мораль: план этот написан не вчера. Когда я проглядывал документы из чемодана Равалпинди, то прикинул: меньше чем месяца за три-четыре, их не соберешь. Чисто физически не удастся, даже если в каждой стране и городе ему приносили нужные бумаги немедленно и на блюдечке с голубой каемочкой. Причем не какие-нибудь десятые ксероксные копии, а подлинники с натуральными, не факсимильными автографами Баринова и его помощников. А это значит, что их изымали из прошитых и нередко секретных дел. То есть содержали деяния, тянущие минимум на служебные проступки, а максимум — на государственные преступления. На последнее далеко не каждый болван пойдет без оглядки и долгих переговоров, без оценки степени собственного риска. В общем, три месяца на сбор таких документов — это самый минимум.

— То есть вы хотите сказать, что чудо-юдовская писанина лежала где-то три месяца или даже больше. Потом ее просмотрел некий пока не вычисленный агент Соловьева-Воронцова, работающий в ЦТМО. Наконец, противники Чуда-юда дали команду проверять все по пунктам…

— И только после этого решили заполучить тот самый план в подлиннике? Да, не слишком убедительно, но другой версии не вижу.

— Сергей Николаевич, — спросил я, пытаясь выдернуть из собственных мозгов некую еретическую и слабо оформившуюся идею, неожиданно клюнувшую меня в темечко. — А что, если…

Но Сарториус не успел ответить. Потому что откуда-то снизу, из холла на первом этаже, грохнуло один за другим несколько выстрелов.

— Сидеть здесь! — приказал Сарториус очень резким, вполне полковничьим голосом. — Алехо, остаешься охранять.

Алехо выдернул откуда-то из-под майки солидный «глок-17» и напрягся, показывая всем видом, что живым меня отсюда не выпустит. Я лично, правда, и так никуда не собирался, особенно туда, где стреляют. А вот Сарториус со вторым «теофилой», выхватив пушки, покинули номер.

Какое-то время после их ухода стрельбы больше не было. Мне даже показалось, будто ее продолжения вообще не последует. В конце концов, могло быть так, что кто-то из охранников увидел во дворе крысу или змеюку какую-нибудь, угрожающую жизни и здоровью постояльцев, из-за чего и решил поупражняться в стрельбе. Конечно, в крысу сумеет попасть далеко не каждый, в змею — тоже. Поэтому темпераментный чико высмолил три или четыре патрона, прежде чем бедное животное вышло из пределов досягаемости его пистолета. Ну а сейчас туда прибежал встревоженный и разъяренный компаньеро Умберто, который обматерит своего гвардейца, отберет у него пушку и жестоко накажет тремя сутками внеочередных политзанятий.

Внизу протарахтела автоматная очередь. Потом еще. Это заставило меня подумать, что дело, похоже, совсем серьезное. Нет, баловством разгильдяя охранника тут уже не пахло. Речь шла, скорее всего, о вооруженном нападении.

Конечно, исключать, будто отель, стоящий, должно быть, где-то на отшибе от городов и полиции, мог подвергнуться обычному бандитскому нападению с целью взять кассу, я не стал. Это была вещь вполне реальная и допустимая. Однако для компаньеро Умберто, учитывая его настрой на Мировую Революцию и весьма неопределенные отношения с законами целого ряда стран, наверняка был неприятен и визит местной полиции. Кстати, в некоторых государствах полиция предпочитает не ловить террористов живьем, а отстреливать на месте. Поэтому если каким-то представителям закона понадобился Сарториус, причем в любом виде, живом или мертвом, они могли поступить по принципу: «История меня оправдает» — и уложить его наповал. Это означало, что он с гарантией никуда не убежит, а кроме того, на следствии не заложит никого из тех, кто помогал ему до сих пор не сесть на пожизненное или электростул.

Однако полиция все-таки гораздо чаще соблюдает законы и правила, чем их нарушает. А вот «джикеи», «соловьевцы», «койоты» или те «куракинцы», которые сохранили верность патрону, — народ беспредельный. Также, как, впрочем, и наши ребята из СБ ЦТМО. Кто из них наехал на Сарториуса?

Хотя Сергей Николаевич никаких подробных указаний своему бодигарду не выдавал, я не сомневался в том, что приказ «охранять» верзила понял просто: сторожи, чтоб не убег. И ежели бы я попытался покинуть номер, то Алехо не остановился бы перед применением оружия. Поэтому я решил, что будет лучше, если мордоворот, явно проявлявший признаки волнения при каждом очередном выстреле, доносившемся снизу (также, как, впрочем, и при каждом моем движении!), немного успокоится.

Я уселся в кресло, стоявшее как раз в таком удобном углу, где меня было трудно зацепить и очередью из окна, и той, что могли засадить по двери.

В том, что такие ситуации могут сложиться запросто, я был убежден на сто процентов. Пальба внизу приобретала очень интенсивный характер. Автоматов стреляло много, причем, как мне показалось, разных систем. Несколько длинных очередей вполне походили на пулеметные, например, из РПК. Несколько рикошетных пуль, залетевших через парадную лестницу на второй этаж, промяукали в коридоре.

Конечно, я с большим трудом мог представить себе более-менее достоверную конфигурацию отеля, а тем более понятия не имел о том, что находится в его окрестностях. Само собой, я еще не знал, откуда и сколько лезет супостатов. Даже того, супостаты они мне или освободители, тоже не мог определить. Однако одно утешало: окно номера выходило на замкнутый внутренний дворик отеля. То есть пока неизвестные бойцы не вломятся в здание и не начнут «зачистку» по комнатам, опасаться шальной пули не приходилось.

Эта успокоительная мыслишка могла бы меня здорово подкузьмить, если б я вовремя не сообразил, что «нормальные герои всегда идут в обход». Эту фразу я услышал в старом-престаром фильме «Айболит-66», который мне довелось смотреть еще в октябрятском возрасте. Тем не менее, она хорошо запомнилась, а кроме того, послужила как бы неким руководством к действию в дальнейшей жизни. Я почти всегда шел в обход, по крайней мере там, где это было возможно. Так и дотянул до 35-летнего возраста.

Но в данном случае мне подумалось, что не один я такой умный и в обход могут запросто пойти те, кто сейчас штурмует отель. Точнее, не те, которые штурмуют, отвлекая на себя внимание боевиков Сарториуса, а их коллеги из какой-нибудь спецгруппы…

Откуда-то из-за окна послышалось близкое тарахтение вертолетов. Минимум двух. Я прекрасно понимал, что, выглядывая в окно, рискую заработать пулю, но уж больно занятно было посмотреть, что на белом свете деется.

Впрочем, созерцание мое длилось всего секунд пять. Два «ирокеза» зависли метрах в десяти над крышей отеля, свесили тросы с двух бортов каждый. Проворные ребятки в камуфляже штатовского образца, шесть с одного вертолета, шесть с другого, лихо съехали прямо на крышу отеля. Мой взгляд в окно пришелся как раз на тот момент, когда на крышу съезжала последняя пара. В том, что это были бравые и вполне профессиональные ребята, вооруженные автоматами «AR-185» и «М-16А2» со всякими прибамбасами, я поверил сразу, несмотря на шибко короткий срок наблюдения. Во всяком случае, пока эти ребята, хищно зыркавшие глазами по сторонам, не заметили мою рожу через стекло, я поскорее шарахнулся обратно в угол.