Жан на редкость изобретательно выругался, помянув всех и всяческих предков Датчанки, а также возможных родственников.

— Это надо запомнить, — оживился Бертье, — я такого, и у Этьена не слыхивал. Ты держись-ка лучше поближе к Раймону, иначе толку не будет.

Жан внял совету и поравнялся с караковым жеребцом Раймона. Датчанка не возражала.

Благородный Раймон поднял плеть, еле слышно присвистнул, и Датчанка резко сбавила ход.

— С тобой она больше не забалует, — бросил рыцарь через плечо, — я Датчанку основательно поучил. Грамота при тебе?

— Вы который раз спрашиваете! — вырвалось у подростка. — Прошу прощения, высокочтимый, — тут же поправился Жан.

— Меньше слов. А печать?

— Там же, в кожаном футляре, на поясе. Вы же сами туда ложили.

— С вами, мальчишками… Если что, со мной ещё копия. Чуть похуже, но надеюсь сойдёт. И ещё одна у Этьена. Лучше перекланяться, чем недокланяться, — жёстко улыбнулся Раймон. — А теперь самое главное. — Благородный выдержал паузу. — Если снова высунешься вперёд со своим игрушечным арбалетом, то Бертье тебя попросту выпорет. Сразу же, на первом привале, всё лучше, чем везти твоё тело обратно к Великому. А ещё и не довезёшь, в походе всякое может случиться. Как подумаю, что придётся держать ответ перед Шарлем… Дошло?

С этакой усмешкой впору крокодилов гонять, даже Шарль и то испугается. Жан с готовностью закивал.

Отряд миновал сосновое редколесье и выбрался на какое-то подобие дороги, даже обочина местами видна. Давно заброшенная, как украдкой шепнул Бертье, значит можно пожить спокойно. Ненадолго, где-то с четверть часа, затем снова придётся прорубаться сквозь зелёную гущу. И добро бы только через клятую ежевику, бамбучка там тоже хватает! Прорубаться, иначе никак. И ему в очередь с остальными, если у Раймона допросишься. Это Шарлю простительно покапризничать, взрослые и полсловечка не скажут.

Восемнадцать отборных бойцов — столько выехало из Бовэ — и все до сих пор целы, даже раненых, похоже, не наблюдается. Не случайно благородный Раймон испросил благословения у Великого. Для себя и своего отряда, спасибо Великому!

А до этого… Жан хихикнул.

— Щенков пока что не требуется! — так по слухам ответил Раймон на горячую просьбу племянника.

И впрямь щенок, каких мало, по доброй воле подставлять голову под клинок. Или под бронебойные бельты, что они с доспехами делают, а уж с живыми людьми… Мальчика передёрнуло.

Датчанка ни с того, ни с сего всхрапнула и затанцевала на месте. Снова заартачилась вр-редина, и за что меня наказала Создательница! Помянув грешницу Элизабет, Жан заставил упрямицу поравняться с конём Бертье. Без хлыста понятно не обошлось, и что на кобылу нашло?

Виски Жана сдавила ощутимая боль, не иначе кто-то балуется с потаённой волшбой. То ли силы немеряно, то ли маг совсем рядом… храни Создательница!

— Бертье, скажешь побыстрее Раймону… — затараторил было волшебник — Ой!

Короткая арбалетная стрела пронеслась мимо морды Датчанки и воткнулась в хилое искривлённое деревце. Да нет, скорее уж зацепилась, били явно издалека.

— Что?! — Бертье повернул коня по возможности, прикрывая мальчишку, вдруг и выдаст что действительно дельное.

— Уже ничего, — еле слышно выдохнул мальчик — Мне спешиться?

— Давно пора! И забрало, глупыш, опусти!

Датчанка неожиданно рванулась вперёд — Жан лишь сдавленно вскрикнул — и, резво набирая ход, устремилась в глубину леса.

— Придержи ты свою животину! — грозно рявкнул Бертье.

Интересно, как?! Потерявшая разум Датчанка несётся по лесу напролом, с этакой громадиной не всякий латник управится, что уж толковать о мальчишке… Не соскакивать же на полном скаку при большом везении покалечишься… или попросту приложишься головой, и через день, другой вспомнишь собственное имя. Может быть.

К грешнице Элизабет! Мальчик сдавленно ахнул и вжался в гриву Датчанки. Веткой хлестануло по шлему, хвала Единственной не вышибло из седла! А-а, вот и ещё одна…

Жан снова пригнулся. И вовремя. Короткая толстая стрела — судя по всему из мощного арбалета — пронеслась над седлом, чуть царапнув кольчугу, храни Датчанку Создательница! И его, многогрешного.

Жан на полном скаку проскочил — скорее уж пролетел — сквозь нечастую цепь стрелков, арбалеты вроде серьёзные.

— Благородный?!

— Поди разбери… из наших что ли? — послышалось за спиной.

Основательно удалившись от стрелков и спугнув какого-то приблудного волка, Датчанка свернула в проход между холмами — что она там забыла? — и заметно сбавила прыть.

— В мальчишку толком попасть не смогли, б-бараны безрогие — запоздало выругался подросток. — Ай!

Жан рывком отклонился вправо — повезло ещё, по глазам не хлестнуло — и дубовая роща осталась далеко позади, да когда Датчанка наконец образумится!

Миновав небольшой взгорок, кобыла неспешно зарысила по лощине по прежнему не реагируя на ласковые уговоры, но Жан пока что не торопился покидать седло. Чего доброго вновь рванёт неведомо куда, и тогда останешься на своих двоих — для душевного разговора со стрелками. С рабами обычно не церемонятся… мальчик поёжился.

Датчанка вдруг пошла шагом и поводьев слушается — вот чудеса! — и Жан завертел головой. Ясеневая роща, притом ухоженная не иначе здесь возносят молитвы Богине. Многие молодые ясени украшены разноцветными ленточками — от влюблённых, что приносят здесь клятвы Богине — отныне и на всю жизнь. Бывает и без дозволения старших, что с подростков возьмёшь…

— Привет! — Вредная девчонка как он раньше-то её не приметил, помахала Жану рукой. — Потерялся, как бывает с мальчишками? Ничего, я за тобой присмотрю. Не благодари, Жан, и плакать не надо.

— С чего мне плакать? — усмехнулся Жан.

— Я и взрослых порой доводила, — спокойно сообщила девчонка. — И нечистого не поминай, а то Шарлю пожалуюсь.

Уж лучше бы нарваться на мирных добродушных ватажников, лесные братья всего лишь выкуп потребуют. Подросток обречённо вздохнул и направил Датчанку к вредной девчонке.

— Вот и доверяй лошадок глупым мальчишкам, — заявила Даниэль вместо приветствия.

— А мечи можно?

— Острое железо можно, а лошадок нельзя. Ха-арошая ты моя, — нежно проворковала девчонка, — совсем тебя Жан замучил. Не оглядывайся понапрасну, — снисходительно добавила предсказательница, — этот дерево непростое. Здесь природная аура неприметности, да и я сказала несколько слов.

— Думаешь, не заметят? — засомневался подросток.

— Разве что столкнёшься с кольчужником, — вредная девчонка хихикнула — И кричать понятно не рекомендуется, как вы мальчишки умеете. Как там Шарль… то есть Великий? — Даниэль затаила дыхание.

— Нормально, хвала Богине, на аппетит вроде не жалуется. Три пирожных вечером умял на десерт. Тех са-амых, с шоколадной начинкой, — не без зависти уточнил Жан.