Неизвестно, далай-лама ли, убедившись, что народные вожди стоят на его стороне, по совершении путешествия велел тайно прикончить опального хутухту или сам хутухта, убежденный, что у него нет никакой надежды на возврат свободы и власти, счел за лучшее покончить расчеты с жизнью, но, как бы то ни было, осенью 1900 г. он оказался задушенным в своем заключении хадаком и был затем отдан на съедение птицам на погребальном камне монастыря Ербал-ха. Норбу-цэрин сидел в заключении и во время нашего выезда из Тибета.

В окрестностях Лхасы, как религиозного центра, всегда было много монастырей. До появления Цзонхавы недалеко от нее находились три больших монастыря: Санпу, Чжормолун и Гадон, известные под общим именем Сан-чжор-гэ-сум, но с победой нового учения этого реформатора его последователи сосредоточились в основанных им трех больших монастырях: Галдан, Брайбун и Сэра, которые затмили своих предшественников и известны ныне под общим названием Сэ-нбра-гэ-сум.

В бытность мою в Тибете я разновременно посетил эти три, да еще четвертый большой «желтошапочный» монастырь Даший-Лхунбо, принадлежащие господствующему ныне учению Цзонхавы, а также несколько малых монастырей, основание коих относится к более древним временам. Сии последние с появлением нового учения или сами приняли его, или, уступив первенство его последователям, сделались безызвестными и малолюдными. В нижеследующих строках мы будем говорить о быте только трех вышеназванных монастырей; притом ввиду того, что каждый из них имеет свои более или менее значительные особенности, которые нельзя без некоторого риска подвести под один итог, заметим, что все подробности будут безусловно верны лишь для самого большого из упомянутых монастырей – Брайбуна, жизнь которого нам ближе всего известна.

Всякий выдающийся своею ученостью и энергией лама, когда приобретает себе почитателей и обеспечит средства существования, если предвидит постоянный прилив доходов, стремится основать отдельную общину. Причиной этого преимущества служит желание распространять учение и способствовать его процветанию, что в воззрении ламаистов связано с увеличением числа монастырей и монахов. Оно и понятно, так как, собственно, по представлению буддистов, путь к спасению идет через монашество: только тот, кто берет на себя более трудные обеты монаха, может окончательно вступить на «путь». При этом, конечно, немалую роль играет и честолюбие – быть первым в деревне, а не вторым в городе. Задумав основать собственный монастырь, монах прежде всего избирает для него подходящее место, согласно астрологическим указаниям и благоприятным признакам, и, удаляясь на новое место, берет с собою самых преданных из своих учеников.

Большинство монастырей Центрального Тибета занимают места, негодные для земледельческой культуры, так, например: Галдан стоит на вершине горы, Брайбун – высоко на склоне среди камней, Сэра – хотя под горой, но на песчаной и каменистой почве, Даший-Лхунбо – тоже и т. п.

Намеревающийся основать монастырь собирает пожертвования, и набожные люди оказывают ему помощь; наиболее обеспеченным бывает успех предприятия, конечно, когда является какой-нибудь сильный покровитель, вроде местного князя; тогда основатель строит себе и ученикам жилища, а затем особый дом, где монахи собираются для совершения богослужений. Этот дом, принадлежащий всей общине, называется цокчэн-дуган. Слава основателя, деятельно поддерживаемая его учениками, притягивает новых почитателей, которые должны свидетельствовать свою набожность приношением пожертвований на монастырь и его общину, почему и называются бжиньдаг, т. е. милостынедателями (буквально: «хозяевами даяний»). Приношения эти могут состоять из предметов культа, храмового инвентаря, припасов для духовных, денежных пожертвований, земельных участков и т. п. Таким образом возникает монастырь и обеспечивается его существование.

Во главе монастыря первоначально стоит, конечно, его основатель и именуется его «престольным» (по-тибетски – тиба, по-монгольски – ширету), так как он занимает главный престол у задней стены дугана, а остальное духовенство располагается у подножия его. Тиба является учителем всей общины и, как таковой, должен быть почитаем учениками, согласно учению Цзонхавы, ничуть не ниже будд. Как хозяин монастыря, содержащий на свои средства монахов, он является полным распорядителем монастырских дел, но, с одной стороны, занятый делами, связанными со священным саном, с другой – с увеличением монастырской общины, не имея просто времени для занятия всеми делами, он поручает различные части управления другим лицам. Вследствие этого стала отделяться от тибы власть административно-судебная и экономическая.

Со смертью основателя монастыря община, конечно, не может существовать без начальника и учителя. Поэтому нужен наместник, который бы своей ученостью и влиянием на милостынедателей мог бы продолжать начатое дело. Избранный глава монастыря назывался тиба (в литературе – ти-тог) или, более скромно, «занимающим престол» или кафедру (ти-цзинь), и первое время эти звания были пожизненными. Избираемое наместничество, да притом пожизненное, естественно, должно было сделаться предметом разных споров, истекающих как из соревнования познаниями, так и из различных наклонностей наместника и т. п. Выход из таких раздоров был найден сначала в установлении срока наместничества, а затем самым удобным оказалось установить наследственность власти. Наследственность эта могла выражаться у последователей Цзонхавы, которые, как известно, безбрачны, только отыскиванием перерожденцев выдающихся лиц.

В этом случае выгоды были следующие: во-первых, обаяние святости, производимое на монахов и милостынедателей, во-вторых, отсутствие споров об относительной учености того или другого кандидата и, в-третьих, все богатство, накопленное предшественником, оставалось в распоряжении его перерожденца. Первый опыт возведения на кафедру перерожденца был сделан с вышеупомянутым третьим далай-ламой Соднам-чжямцо. Успех нововведения сказался сразу, и слава о перерожденце брайбунского настоятеля дошла до Монголии. Последующие политические события сделали далай-ламу главой всего Тибета. В настоящее время далай-лама является настоятелем монастырей Сэра и Брайбуна, а в монастыре Галдан из уважения к памяти великого основателя «желтошапочного» учения сохранена должность отдельного галданского настоятеля.

Вся монастырская община составляет так называемое «большое собрание» (цокчэн); затем она делится на дацаны (факультеты), камцаны (землячества) и мицаны (более мелкое, как бы родовое, подразделение камцанов). Духовная власть остается у наместника – основателя или настоятеля всего монастыря. Для административно-судебного управления назначаются настоятелем (в Сэра и Брайбуне далай-ламой) два гэбкоя, коих живая речь называет чаще цокчэн-шамо. Оба они равноправны, но один из них, именуемый старшим, должен иметь обеты гэлона, а другой, напротив, не должен иметь этих обетов, так как ему случается постановлять наказания до смертной казни включительно, недозволяемые гэлонам. Должность эта годовая, и смена шамо в разных монастырях происходит в различное время. Вследствие повсеместного взяточничества и узаконений о наложении денежного штрафа и конфискации имущества должности эти являются весьма доходными, так как все идет в пользу самих шамо.