— Основная задача состояла в том, чтобы найти место, где спрятать этот фосфор. Идея насчет ботинок принадлежит Лилии.

— Это было великолепно. А теперь послушай меня. Назревает очередное дело. Я говорил с Эмиром. Мы переходим к следующей фазе.

— Да. Уже пора. Честно говоря, мне самой жутко понравилась эта первая фаза. Но американцы уже и так разбегаются, как крысы.

— Следующие шаги будут более ответственными. Намного более сложными, запутанными. Я думаю, ты не удивишься, узнав, что эти задания нужно будет выполнить тебе.

— Я готова.

— Я знаю.

— Слушаю тебя, мой Паша.

— Есть еще один посол.

— Считай, что он уже мертв.

— Нет, нет. Тебе не нужно убивать его. Мы сделаем это, когда получим от него то, что требуется. Он нам нужен живым. Он располагает определенной информацией, которая просто необходима для воплощения наших целей.

— Что же тогда нужно делать?

— Просто похитить. Сцапать его. Я приму меры, чтобы он был доставлен сюда.

— Но как? Милый, одно дело — это убить человека… как ты называешь это… логистика… но похищение такого видного общественного деятеля… непростая задача.

— Не думай об этом пока, моя драгоценная Роза.

Он крепко поцеловал ее в губы и стиснул в своих объятиях, желая не просто обладать ею — желая поглотить эту женщину и владеть ею в то же самое время. Словно восхитительный пирог — хочется и смотреть на него, и съесть. Он наклонил голову и прижался к ее груди.

Благословенный и проклятый.

— Что это было? — настороженно прошептала Франческа, обернувшись.

— Что, моя дорогая девочка?

— Я услышала какой-то звук. Там, в кустах жасмина.

— Да ничего особенного. Наверное, павлин. Ну а теперь пошли любить друг друга.

Мужчина, скрывавшийся в жасминовых зарослях, оставался там еще час, после того как двое возлюбленных вернулись во дворец. Он наслаждался ароматом цветов и предвкушением того, что его мечта скоро сбудется. Наконец он вышел из своего укрытия и пошел к фонтану, где бывал ежедневно, слушая мелодичный плеск воды и пытаясь узнать в этом звуке голос, необходимый ему, как воздух.

Он сел на широкую ограду фонтана и тихо говорил со своей любовью. Его слова были полны надежды, радости и обещаний.

Убитый горем борец сумо, Ичи, порабощенный Пашой и остававшийся у него в плену уже так долго, получил наконец возможность избежать этой тюрьмы и возвратиться на родину, к источнику солнца, к его возлюбленной Мичико.

Крадучись, он покинул сады.

Ичи перемещался так быстро и так незаметно, насколько было возможно при его огромных размерах. Она сказала ему, что будет ждать на маленькой мраморной скамье у края водоема в ее личном саду для медитации. То, что он сейчас расскажет ей, непременно разобьет ее сердце и ожесточит ее. Но Ичи больше не будет одинок в своем желании освободиться от бархатных оков бин Вазира.

У него будет верный союзник в борьбе.

Жасмин.

Котсуолдские холмы

С любовью Эмброуза Конгрива пострелять диких птиц соперничала только страсть к рыбной ловле. Он с таким же удовольствием хватал извивающееся, скользкое существо и вырывал из его рта рыболовный крючок, с каким сейчас очищал перья окровавленного фазана от налипшей травы, чтобы засунуть все еще теплый труп в вощеный пакет.

Рыболовный крючок — символ, тождественный суждению «если уж поймал, то забирай», полностью завладел его мыслями в этот момент. Если уж поймал что-нибудь или подстрелил что-нибудь, так будь добр, не выбрасывай.

Он все еще удивлялся, что умудрился попасть в проклятую птицу. Его оружием был прекрасный довоенный дробовик «Парди» двенадцатого калибра, который вручил ему по случаю Алекс Хок. Но за весь день Конгрив и выстрелить-то не успел. Птицы, завидев его, сразу же разлетались, и ему приходилось целиться в них или слишком близко, или слишком далеко. И каждый раз, когда он целился, в прицеле почему-то появлялись то собаки, то загонщики, то другие охотники.

Он был так напуган мыслью о том, что может попасть в кого-то из них, что за весь день так ни разу и не нажал на спусковой крючок.

Близился вечер. Он продрог до костей, насквозь промок и дьявольски устал, пока бродил в зарослях утесника и ежевики в зеленых резиновых сапогах. Мечтал вернуться домой, высушить твидовый костюм и уютно устроиться перед камином со стаканом виски. Утро началось просто отвратительно. Алекс начал читать ему лекции — да-да, именно лекции, о том, как нужно себя вести в полевых условиях. Не то чтобы он совсем не нуждался в такой обучающей программе — слава богу, он был избавлен от необходимости брать в руки дробовик уже много лет.

На одной из книжных полок в его маленькой квартире в Лондоне была книга, которую он прочитал и полюбил, как ребенок — книга, написанная неким Дэйкром Балсдоном. Заглавие все еще о многом говорило Конгриву:

«Фазан отстреливается».

Конгрив был удачливым молодым инспектором Скотленд-Ярда, когда впервые повстречался с девятилетним Алексом Хоком. Он преследовал одного известного грабителя, и след привел его на самый маленький остров в Ла-Манше — остров Грейберд, постоянно окутанный густым туманом. В ходе расследования он посетил дом, где жил Алекс. В ту пору мальчика еще воспитывал дед, который был главным подозреваемым в странном деле.

Сама мысль о том, что один из самых богатых мужчин Англии, отшельник лорд Ричард Хок, стащил с аукциона «Сотбис» драгоценности собственной покойной жены во время отчаянного налета средь бела дня, наводила молодого инспектора на размышления. Конгрив, воспользовавшись подсказкой подозреваемого — лорда Хока, успешно раскрыл это дело. Довольно забавно, но главарем преступной банды оказался дворецкий, человек по имени Эдвард Эдинг, который искренне служил его светлости в течение многих десятилетий. В результате расследования бесценные изумруды, диадемы и яйца Фаберже, принадлежащие умершей бабушке Алекса Хока, были возвращены в лондонскую аукционную компанию. И расцветающая репутация Эмброуза Конгрива после этого укрепилась окончательно.

Смышленый молодой детектив и пожилой владелец старой груды камней, известной как замок Хока, сделались после этого преданными друзьями. Конгрив стал частым гостем в большом доме Хока на скалистом побережье острова, а кроме того, стал образцом для подражания и наставником юного Алекса Хока.

Осиротевший в семь лет Алекс казался Эмброузу самым любопытным мальчиком из тех, с которыми он когда-либо сталкивался: «Он подвергает сомнению вопросы, а не ответы». Таким образом, Алекс Хок учился у молодого инспектора Конгрива и у своего дедушки, лорда Хока всему, что они знали о сущности мира и его обитателях.

А этим утром Эмброузу, который сидел и делал вид, что внимательно прислушивается к словам своего бывшего ученика Алекса Хока, разъяснявшего ему секреты охотничьего искусства, было крайне обидно, что его поучают, хотя Алекс говорил разумные вещи.