В конце концов все принципиальные вопросы были решены. Поговорили про летние походы – у каждого были свои планы, у нас тоже, так что совместные действия решили оставить на усмотрение атаманов. Каждый старался выведать у другого, как и где тот намерен добычу хапнуть и какой хабар надеется к осени домой привезти. При этом ничего не говоря о собственных планах.

Очень мне это напомнило тусовки бизнесменов. С виду все друзья, в огонь и в воду за тебя пойдут. На словах. А на деле каждый норовит урвать у другого, что плохо лежит. И не надо сравнивать их с волками: волки добьют слабого с голодухи, когда другого выхода нет, – представить себе, что они это делают для развлечения, от скуки, просто невозможно. Так, задушевно пообщавшись, атаманы, прихватив по два бочонка ликера, разъехались по домам. Три большие бочки ликера как корова языком слизала.

В этот же вечер наконец-то подарил девушке чудо-веретено и показал, как им пользоваться. Это был первый раз, когда у девушки на вечерницах могла кончиться кудель, – обычно ее брали с запасом, едва половину выматывали. С учетом того, сколько времени все охали и ахали, каждая хотела потрогать, работала машинка всего ничего, а ниток накрутила раза в два больше обычного. И самое главное – не рвала нитку. Последнюю неделю мучился по вечерам, никак не мог добиться нужного результата, пока не додумался, как прижимать катушку к валу и регулировать силу трения.

Когда в этот вечер нас оставили одних, проследив, чтоб между парнем и девушкой был плетень, Мария, потупив глаза, сказала:

– Я твоим веретеном до осени все приданое себе сотку.

Она выжидающе замолчала. Недолго думая, брякнул:

– Значит, жди осенью сватов.

Девушка довольно улыбнулась, поцеловала меня в щеку, но продолжала молча стоять, ожидая еще чего-то. Пришлось подтолкнуть мыследеятельность в нужном направлении, в результате выдал:

– Я до осени хату построю возле новой крепости – там с тобой и жить будем.

Тут девушка уже расцвела, как дикая роза, подарила страстный поцелуй и убежала домой.

При всей своей эмоциональности девушки очень практичные существа, поэтому род человеческий еще не вымер.

Потом началась Масленица – это была неделя непрерывного гулянья, народ вытащил столы на площадь, каждый день начинался с того, что все несли из дому, кто что наготовил, атаман выставлял коллективу маленький бочонок ликера. Плотно позавтракав, чем Бог послал, народ начинал развлекаться. Пели хором песни, плясали в сопровождении бубна и дудки. Причем дудкой владели многие и искренне делились своим талантом с окружающими, устраивая немыслимую какофонию.

Еще атаман припахал одного из гречкосеев ликер продавать всем желающим по серебряной монете за кувшин – в кувшин влезало литра три. Мы так прикинули – как раз монет шестьдесят за большую бочку выйдет. И так продолжалось с утра до вечера. Казаки, как выпьют, начинают разные фокусы с оружием показывать, танцевать что-то типа гопака и саблями размахивать. Но обошлось без несчастных случаев.

Через неделю после Масленицы должен был приехать Авраам за очередной партией ликера, и я очень надеялся, что с ним заявится молодой коваль Николай, с женой или без – это уже как у него выйдет. Поскольку с литой сталью пока ничего не получалось, вспомнил старинный способ, когда изделия засовывали в горшок с толченым углем и нагревали до шестисот – семисот градусов, выдерживали, а потом либо плавно остужали, либо бросали в масло. Таким способом насыщали углеродом поверхность изделия. Бате я уже макет плуга изготовил, чтобы он знал, какие детали ковать, а Николая собирался припахать экспериментировать с углем и горшками. Пока стали нет, все изделия можно таким образом улучшать.

Весна была на носу, нужно было искать рабочую силу, которая согласилась бы за деньги выполнять мои указания. Посоветовавшись с атаманом, где искать строителей, мы наметили после Масленицы ехать в Киев. Был под Киевом поселок, где селились люди, которых в далеком будущем назовут «пролетарии». С именем Куреневка пережил этот поселок все эпохи.

Весной и летом его жители нанимались на различные работы – рыбу ловить, зверя бить и шкуры выделывать, а зимовать возвращались под Киев. Организованы были по образу казаков, жили в куренях, отсюда и название, выбирали себе атамана, который и заключал подряды для различных бригад. Узнав про такой отряд вольнонаемных работников, уговорил атамана поехать в Киев договориться с ними. У меня вид пока не сильно представительный, чтобы такие вопросы решать. Атаман был не против – он сам хотел в Киев свое семейство свозить.

Выехали в субботу утром. Атаман со всеми своими домочадцами сразу рванул вперед: они должны были по дороге Непыйводу и Ивана Товстого с женами прихватить. Разместив на четырех санях шесть больших бочек ликера, я, еще с четырьмя хлопцами, которые должны были отогнать все обратно, спешил в Черкассы. Авраам должен был мне три воза зерна привезти, ну и Николая надеялся наконец-то увидеть. Ребята отвезут все это в село, а я присоединюсь к атаману – и поедем дальше в Киев.

Переночевав в Черкассах, мы с раннего утра двинулись дальше. Собралась нас команда серьезная – когда мы с Илларом договаривались про поездку, я не понимал, как атаман таким небольшим отрядом не боится с собой женщин в дорогу брать. Но оказалось, что слухи о малочисленности нашей компании были слишком преувеличены. К нам присоединилось семейство Нагныдуба в полном составе, родичи нашлись и у Непыйводы, и у Ивана Товстого. В результате набралось больше двадцати человек, половина из которых мужики или боеспособные хлопцы, все в полном снаряжении. Девки и бабы были одеты в татарские наряды, сидели в седлах справно, у каждой к седлу был приточен круглый щит. Ехали они в центре нашей команды, со всех сторон окруженные мужиками. Как я понял, в случае опасности они должны были самостоятельно прикрываться щитами, иначе зачем бы им их давали.

Я радовался, что наконец-то приехал Николай, с которым мы вчера до полуночи проговорили о текущих делах. Привез он с собой молодую жену, на первый взгляд, слегка капризную и балованную красавицу, но не полную дуру, что не могло не радовать. Так что у меня надежда не погасла: найдет она с маменькой и Оксаной общий язык, тем более что выхода у нее другого нет. Пока отстроятся, жить будут у нас, больше негде.

Николаю я подробно рассказал про метод цементирования в угольном порошке. Как готовить изделия, какие части оставлять открытыми, а какие обмазать глиной с песком. Сказал, что нагревать горшок с изделиями надо как в гончарной печи и в огне держать столько, сколько горшки палят, а потом пробовать чуть больше, чуть меньше – что из того выйдет.

Тут поведал Николай и мне одну историю. Живет, мол, в Чернигове один кузнец, литвин, с севера к ним приехал и осел, знает тот литвин секрет, как добрую зброю ковать. Никому того секрета пока не открыл, разве что сыну старшему, но тот уехал из Чернигова. И как ни старались подмастерья подглядеть, ничего не вышло у них.