Через пару часов Диана вернулась из Шеффилда, усталая и разочарованная. Сильно болела нога, которую она подвернула на скотном рынке, поврежденное колено распухло и теперь было вдвое больше своих обычных размеров. В Шеффилде она бродила по улицам в центре города, заглядывая в темные закоулки и откликаясь на нарушавшие тишину звуки вне яркого света пабов и ночных клубов. Она обошла все переходы, освещенные и неосвещенные, пройдясь по местам, которых большинство женщин избегает после шести часов вечера. Она даже посетила приют для бездомных, обнаруженный ею к северу от университета.

Но Шеффилд – не маленький городишко. Возможно, ей придется расширить свои поиски до Ротергема и Донкастера. Фрай знала: она могла потратить месяцы, годы, и все напрасно. Но если уж она начала, то никакая сила не заставит ее остановиться.

Добравшись до Гровенор-авеню, она заметила, что напротив дома маячит все та же фигура. Человек, похоже, наблюдал за освещенным окном на первом этаже. Наверняка любитель заглядывать в окна. Пожалуй, пора преподнести ему неприятный сюрприз.

Фрай открыла ключом переднюю дверь и прошла в коридор. Подождав с минуту, она выключила свет и выкрутила лампочку на случай, если спустится кто-то из студенток. Потом она прошла прямо через дом и вышла через заднюю дверь, перелезла через забор и, бесшумно пробравшись по переулку между домами, снова оказалась на дороге.

Теперь она видела мужчину со спины: сутулые плечи под черной или темно-синей курткой, руки держит в карманах. Совершенно ничего не подозревает. Легкая добыча.

Когда Фрай дотронулась до него, он отпрыгнул, словно испуганный кролик, поворачиваясь на ходу.

– Что за!..

Но она уже сделала захват, одной рукой сжав его запястье, а другую сомкнув чуть выше его локтя. С такого положения она легко могла заставить его опуститься на колени, ударить, сделать с ним все, что угодно. Эта мысль понравилась Фрай.

– А вы что тут делаете? – спросила она.

Мужчина замер. Теперь, находясь рядом с ним, Фрай разглядела, что, в сущности, это щуплый человек, – просто на нем было много теплой одежды и на голове он носил фуражку. Мужчина по-прежнему молчал, только крепко сжал губы и не сводил с нее выпученных глаз. Диана чуть крепче сжала его руку.

– В любом случае я советую вам, приятель, уйти отсюда и делать свое дело где-нибудь в другом месте.

Он стоял так спокойно, что Диана знала: он хочет застать ее врасплох и освободиться. Если она будет держать его слишком крепко, то кому-то из них при этом очень не поздоровится, и Диана также знала, кому именно. Ей совсем не хотелось брать на себя ответственность за подозреваемого со сломанной ночью рукой: возможно, утром, когда он пообщается с адвокатом, для нее все закончится обвинением в нанесении телесных повреждений.

Фрай слегка увеличила дистанцию между ними и ослабила захват ровно настолько, чтобы он заметил. Внезапно мужчина вырвал руку, втянул голову в плечи и со всех ног бросился за угол. Вероятно, там у него была припаркована машина.

Фрай позволила ему уйти. Даже если бы у нее не болела нога, преследовать его было бесполезно. Хотя она явно припугнула его. Этот извращенец теперь дважды подумает, прежде чем снова подглядывать за женщинами.

Бену Куперу стоило немало труда заставить Уининка снова подняться. Дойдя до конца тропинки, они повернули налево и вышли к дороге на Баргейт. В нескольких ярдах, у перекрестка, там, где начиналась пешеходная зона, время от времени мелькал свет фар.

– О-ё-ёй, надо отлить, – пробормотал Уининк.

– Потерпи немножко.

– Не могу.

Уининк начал расстегивать молнию и споткнулся о порог аптеки.

– Вот приспичило!

Купер встал, повернувшись спиной к двери, и, глядя на машины вдали, принялся молиться, чтобы ни одна из них не поехала по этой улице. Еле журчавшая струйка превратилась в мощный поток, и на тротуаре у его ног образовалась целая лужа.

– Давай быстрее.

Уининк только фыркнул. Купер тихонько выругался, когда у светофора появилась патрульная машина и остановилась на красный свет. На боку машины был характерный желто-зеленый шахматный рисунок, говоривший о ее принадлежности дорожной полиции. Купер наверняка не знал тех, кто в ней сидел. Хотя в конечном счете такое знание ничего бы не изменило.

Бену вспомнилось одно путешествие вместе с отцом по шоссе M1 – память перенесла его в то время, когда целый год велись взрывные работы, наверное, это был 1984 год. Бену было четырнадцать, он ехал с отцом и Мэттом на футбольный матч. «Дерби Каунти» играла с «Астон Вилла» в Бирмингеме на финальном кубке. Он хорошо запомнил этот матч. Как и то, что случилось на автомагистрали.

На обратном пути они пристроились в конце длинного каравана автобусов в крайнем правом ряду. На всех автобусах стояло название лондонского оператора междугородних перевозок, пассажиры почти все были мужчины, словно завод выехал на пикник. Когда машина Куперов поравнялась с последним автобусом, все мужчины в нем встали и спустили штаны. В окнах внезапно, как экзотические лилии в пруду, распустились белые ягодицы, которые мужчины мечтательно выставили напоказ проезжавшим автомобилистам.

Бен и Мэтт хохотали, пока их отец не пришел в ярость и не начал обгонять автобус. Может, он намеревался прижать водителя к обочине – Бен не был до конца уверен. Но сержант Купер был не на службе, и они находились не в Дербишире, а в Ноттингеме, где-то к югу от развязки 27.

В какой-то момент Бен почувствовал, что отец передумал. Он снял ногу с педали газа и на мгновение замедлил ход, а затем снова нажал на газ и проехал мимо автобусов так быстро, как только было возможно. Мальчики ничего не сказали. Проезжая мимо, они заметили униформу и стикеры «городская полиция», наклеенные на лобовом стекле каждого автобуса. Караван состоял из десяти автобусов – ребята успели сосчитать их. Эти мужчины были из подкрепления, прибывшего контролировать многочисленные пикеты йоркширских горняков, угрожавшие ноттингемским карьерам. По дороге ехал закон и порядок.

Красный свет погас, и к тому времени, когда Уининк появился вновь, патрульная машина проехала мимо.

– Не хочешь вернуть природе чуток пива? – спросил он.

– Тодд, ты о чем говорил? Что ты сделал?

Настроение Уининка опять переменилось, и в его голосе зазвучала холодная нотка.

– Такое происходит все время, Бен. Не строй из себя простачка. Ты должен это знать. Держу пари, что ты и сам так поступал.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– О небольших уликах, которые подтасовываются время от времени то здесь, то там. Это случается. Каждый знает, что это случается. И в чем тут вред? Вреда нет, пока тебя не поймали за руку.

– Но…

Бен Купер изо всех сил старался уцепиться за все причины, почему это не допустимо, какие только мог придумать. В голову приходили такие слова, как «правосудие» и «правота», «ответственность» и «честь». Вспоминались понятия «лояльность к службе», «честность» и «правдивость». И «самоуважение». Затем, взглянув на Тодда Уининка, он понял, что нет смысла упоминать ни одно из этих слов.