— Это какое же?

— Господин Отис оценил мои алхимические способности и отдал мне твой контракт.

Марк задумчиво кивнул.

— Так что я не могу уехать с тобой в Сити. Это неправильно, да и некрасиво.

— Кто мы с тобой для этого города, Ви? — После непродолжительной, но выразительной паузы спросил Такер. — Два чужака, взбаламутившие их тихий омут? Да у них через неделю очередной повозкой сшибёт свинью. Или Мардж Отис выведет ещё одного цветочного уродца. И они о нас даже не вспомнят.

— Рафочка не уродец! — возмутилась я.

— То есть ты от её неземной красоты тогда в обморок упала?

Я поджала губы.

— Это не повод её оскорблять. Она же может обидеться. Зачем ты так?

Однако, вместо того, чтобы устыдиться, Такер рассмеялся.

— Ты самая невероятная девушка из всех, кого я только знал, — признался он. — Ну, не сверкай глазами. Я услышал тебя и понял.

Наверное, я должна была радоваться тому, что Марк так спокойно принял подписанный за его спиной договор, но мне отчего-то было обидно. Мог бы и подольше поуговаривать…

— Тащи сюда овсянку, — откидываясь на спинку стула, велел сосед, — и я расскажу, как прошёл мой вчерашний день, и что нас ждёт в самом ближайшем будущем.

— И что нас ждёт?

Овсянка была невыносимо прекрасна, и я, отправив в рот первую ложку, зажмурилась от удовольствия.

Марк, скрипнув стулом, встал из-за стола, буркнув неразборчиво:

— Надеюсь, вы вчера с бургомистром только мой херес вылакали? Мясо и сыр я по-прежнему смогу отыскать в холодильном шкафу? Кто, вообще, придумал эту овсянку? Слизкая, мерзкая, и на вкус, как сопли огра.

— Тебя в детстве кормили соплями огра? Бедняжечка…

— Почему ты думаешь, что в детстве?

— Да потому, что тебя взрослого вряд ли кто-то может заставить сделать что-то против твоей воли.

И тут он снова рассмеялся тем самым своим смехом, от которого у меня внутри что-то плавилось, медово и неправильно. Вдвойне неправильно из-за того, что мы уже всё обсудили и решили. Марка ждёт Сити, я остаюсь в Литлвиладже.

— Меня радует, что ты это понимаешь. — Голову по плечи засунул в холодильный шкаф. — Вот так и знал, что съели моё мясо.

— Да не трогал его никто. Оно там.

— Нет его тут.

— Ну, как же нет, когда есть! На второй полке сверху.

— Значит, Джей Ми слопал.

Отодвинув тарелку, я встала из-за стола и, подойдя к холодильному шкафу, ткнула Марка носом в потерянную им тарелку с вяленым мясом.

— Это ты искал?

— Это, — ответил он, и вдруг обхватил меня руками за талию, приподнял над полом и нет, не поцеловал, а легонько цапнул зубами за верхнюю губу, а когда я ахнула… Тогда уже поцеловал нормально, по-настоящему, до головокружения и ватных коленок.

Как там дедушка Тан говорил? Доведёт тебя твой некромант до греха? Ох, доведёт…

— Пусти. — Я вывернулась из соблазнительных объятий и вернулась к столу. — А то мы с тобой немного увлеклись и забыли, что помолвка у нас липовая.

— Увлеклись, — хрипловатым голосом согласился Марк. — И забыли. Я с тобой обо всём забываю. А у меня, между прочим, интересные новости.

— Какие?

— Ну, ВО-ПЕРВЫХ, артефакт у отловленных на кладбище злодеев был липовый. Какой-то умелец в нём чешуйку призрачного дракона на чешую озёрного карпа заменил. — Он щёлкнул языком и весело мне подмигнул.

— А ВО-ВТОРЫХ, я ведь не мальчишка зелёный, чтобы просто так свои лавры другим отдавать. Я наших могильщиков ночью хорошенько допросил, а потом утром, по дороге в Бигтаун — ещё раз. По дороге, если честно, они даже больше рассказали. Уж больно к тому атмосферка — Марк фыркнул, — располагала.

Он поставил на стол тарелку с холодным мясом, добавил туда сыр и зелень, выставил плетёнку с помидорами и огурцами, кувшин с молоком, четыре сваренных вкрутую яйца и четвертинку хлеба. Оглядел всю эту прорву продуктов придирчивым взглядом и удовлетворённо крякнул:

— Для начала хватит.

Ну а потом устроился напротив меня и, игнорируя мой шокированный взгляд, в котором любой бы сумел прочитать вопрос «Как, ты это всё собираешься сожрать?», вернулся к прерванному разговору.

— Ты видела повозку, на которой магживотных в зверинец перевозят? Там прутья в мою руку толщиной, следы от когтей, подпалины. А запах… — Марк передёрнул плечами и покачал головой. — В общем, тебе не понравилось бы. Они, кстати, тоже в восторг не пришли. Поначалу держались, а когда мы на серпантин выехали, забле… Это… Желудки опорожнять принялись, не за столом будь сказано.

Взял в левую руку четвертинку хлеба, сверху на неё положил здоровенный кусок холодного мяса, сыра ломоть, веточку укропа и два кружка огурца.

— Ну, я и сказал, чтобы привыкали, потому как в тюрьме, где сидят чернокнижники и их прислужники, условия ещё хуже. Мол, моя бы воля, я б тех… — Одним укусом отмахнул сразу половину своего гигантского бутерброда и довольно зажмурился. — Фто фтёй…

— Прожуй сначала, — рассмеялась я и налила этому оголодавшему человеку молока.

— Хасиб, — поблагодарил он, отхлебнул из стакана и продолжил:

— Я б тех, кто с тьмой связывается, говорю, сразу бы на плаху отправлял. А они как про чернокнижников услышали, прямо-таки взвыли. Какая тьма? — говорят. Мы про тьму ни сном, ни духом. Был, мол, мужик из ваших, из столичных некромантов, не старый, статный, волосатый, коса до пояса, рожа конская — это цитата, если что, — короче, по всему видать — из знатных господ. Бойцов наших он нанял, чтобы найти камушки, которые на кладбище в городе Литлвиладже спрятаны, для поисков выдал трубочку специальную. И даже билеты на поезд купил, но не до Литлвиладжа, а до соседней деревни, а оттуда уже велел своим ходом добираться.

— А они?

— А они идиоты, душа моя. Чистой воды идиоты. Вышли на две остановки раньше, заблудились в лесу, едва не утопли в болоте. И в результате до места назначения добирались почти месяц.

— Месяц! — ахнула я.

— Угу. А тут мы с Джеем Ми их взяли тёпленькими. Монументальные неудачники.

— Погоди! Так это что же получается? Они не связаны с теми, кто мне дом разгромил?

— Получается, — без охоты согласился он. — Но ты не переживай, мы и с этим разберёмся.

Несколько дней мы жили, как на спящем вулкане.