Даже здесь, на борту корабля, Сект старался не терять самого драгоценного — времени. Доклады, отчеты, проекты — ежедневная рутина, которую не отложишь в долгий ящик. Ко всему прочему — это ещё и хорошее подспорье успокоить нервы. Когда голова занята делом, в неё не лезут дурные мысли. И все же, непредсказуемость предстоящей встречи и её результатов, лежали на плечах тяжким грузом. Стали категорически отказался заранее оговорить круг вопросов, которые будут рассматриваться. Ограничился фразой о взаимных интересах и долгосрочном сотрудничестве. И всё, и ничего! И почему они должны встретиться обязательно до выборов? Вопросы, вопросы. А Германии как никогда нужна определенность. Если бы не необходимость соблюдения секретности и не эта проклятая Польша! Отправился бы на поезде или самолете. И не было бы этого выматывающего ожидания. Впереди целая ночь!

Сект с раздражением, благо никто не видит, отодвинул лежащие перед собой бумаги. Даже его спокойствию и выдержке есть предел! И все же, надо взять себя в руки. И если не получается работать — лечь спать. Не хватало завтра предстать перед Сталиным с помятым и опухшим от бессонной ночи лицом.

Рюмка конька, сигарета и качка — отличный набор для людей страдающих бессонницей. Так что Секту всё же удалось поспать и наутро быть внешне собранным и спокойным. Сфинкс — он в Германии Сфинкс.

Зайдя в адмиральскую каюту, командир линкора, капитан цур-зее Вильгельм Маршалл, застал Секта именно таким — строгим, собранным и готовым к любым неожиданностям.

— На горизонте Кронштадт, господин президент. Нас встречают корабли Балтийского флота.

К застывшему на кронштадском рейде линкору стали подходить многочисленные катера и барказы и немудрено, что в этой суете никто не обратил внимания на одинокий разъездной катер. Наконец Сект ощутил под ногами прочную и надежную землю и невольно с интересом огляделся. Какая она советская земля?

Когда через два дня «Шлезвиг-Гольштейн» отправлялась обратно, настроение фон Секта было совсем иным. Прошло время неопределенности, настало время действия. И, черт возьми, ему это нравилось! Он стоял у открытой заслонки иллюминатора, с наслаждением вдыхая свежий соленый ветер, и мелким глотками смаковал действительно превосходный армянский коньяк, презентованный ему Сталиным. Сект не был тщеславным человеком, но ничто человеческое ему было не чуждо, и мысль, что именно ему удалось осуществить мечту Бисмарка о создании тройственного союза Германии, России и Японии, приятно согревала. Конечно, до реально оформленного союза со всеми положенными в таких случаях протоколами и соглашениями пройдут годы, но самое главное было достигнуто, теперь очередь за дипломатами. Сект любовался редким по красоте закатом, позволив себе хоть на короткое время выбросить из головы груз постоянных забот. Сегодня был его день, его праздник. Собственно говоря, праздник всей Германии, хотя она об этом сейчас и не подозревала. Сект погрозил кулаком в сторону заката и скрытой за горизонтом Великобритании.

— Приходит время расплаты господа! Я еще увижу, как германский орел вцепится в гриву вашему льву, советский серп вопьется ему в глотку, а молот вобьет последний гвоздь в могилу британской империи!

В уединении адмиральской каюты никто не видел слез железного Сфинкса. Все было не зря.

Поезд плавно покачивало. Стук колес был почти не слышан. Его гасили бронированные стены, толстые стекла и мягкие ковры на полу. Лампа с зеленным абажуром отбрасывала яркое пятно света на стол с разложенными на нем бумагами и книгами. Правда сейчас они были отодвинуты в сторону и уступили свое место в центре вазочке с вареньем и стакану крепкого ароматного чая в витом серебряном подстаканнике. Сталин пил чай, не торопясь, вприкуску. Отхлебывал небольшими глотками, запивая приторную сладость ягод. Вспомнил счастливого Секта и невольно улыбнулся в прокуренные усы. Конечно, встреча удалась, и результаты были достигнуты немалые. Искренняя ненависть Секта к Антанте и Польше нашли у нас полную поддержку. Чем-то Сект напоминал известного римлянина, который каждое свое выступление в сенате заканчивал словами: «И поэтому, Карфаген должен быть разрушен».

«Если бы все было так просто, дорогой господин президент. Похоже, вы не представляете себе, с какой силой нам придется столкнуться. Предстоит борьба не с Антантой, а англо-саксонской цивилизацией. И драка будет страшная. Насмерть. До последнего фунта и доллара. Вы любите образные сравнения, господин президент, тогда можно сформулировать так: «Воина между цивилизацией чести и цивилизацией наживы», или если вам больше нравиться «между честными тружениками и ворами торговцами», выбирайте, что вам больше нравиться. И воина эта будет без всяких там рыцарских правил, с ударами из-за угла и ядом в стакане, с совращением любимых женщин и кражей детей, с такой грязью, что вам не привидится и в самом кошмарном сне. И на этом поприще мы им не соперники. Нам остается надеяться только на нашу силу и ум, доблесть и отвагу наших народов. Второго шанса не будет. Но вы, похоже, этого не знаете и это к лучшему — «Больше знания — больше скорби». Когда придет время, мы вас просветим.

А Тельман — молодец! Сколько сил пришлось потратить тогда, в двадцать четвертом, да и потом, чтобы убедить его — время Коминтерна прошло. Что если коммунисты хотят победить, то вместо идеи мировой Коммуны должны во главу угла поставить идею построения социализма в возрожденной и могучей Германии. Но он понял. А многие наши «товарищи» не поняли. И понимать не хотят. Но мы этих «товарищей» заставим понять, как они неправы. Исключительно по рекомендациям графа Толстого — непосильным трудом на благо всего народа.

Да, Тельман много добился. Не без нашей скромной помощи конечно. Все-таки раскол национал-социалистов, это во многом заслуга Зеньковского.

Партия Гитлера во многом нам ближе по духу, чем все эти эсдеки. Гитлер прекрасно понимает, что у нас есть один враг — западный либерализм, и те, кто его поддерживает и подпитывает, его идеологи и главные распространители — сионисты. И за всем этим — Англия. Или они считают, что они за ЭТИМ. А на самом деле, их самих уже давно используют. Вот только используют по взаимному согласию.

Гитлер. Тот, кто начал войну с СССР, там, в неведомом будущем. И он же, сейчас, готов стать активным участником советско-германского союза. Сажал коммунистов в лагеря и пошел с ними на объединение. Но, ведь его основные идеи и лозунги остались неизменны. Почти неизменны. Изменились мы, коммунисты. Мы начали очищение партии. Мы отмежевались от сионизма. И не мы пришли к Гитлеру. Это он пришел к нам. Но все равно, кое-что мне не понятно. До двадцать четвертого года, он утверждал, что Англия и Германия самой историей обязаны быть друзьями и соратниками. А потом? За шесть лет Англия превращается у него в злейшего врага Германии и всего человечества. Это конечно правильный подход и совершенно верное понимание. Но откуда возникли такие перемены? Ведь агенты британских и сионистских кругов вокруг него так и вертятся. Надо помочь Секту разобраться с этой сворой шакалов.

Сталин прервал свой внутренний монолог и, закурив папиросу, подошел к, закрытому плотными бархатными занавесями, окну. Снова улыбнулся. Только улыбка была больше грустная.