Я не сразу сумел ответить. Вначале надо было вытряхнуть из себя миллионы пронизывающих плоть частиц. Такое чувство – словно в каждой клеточке бушует раскаленный и, совсем крошечный муравей, отчего хочется вывернуться наизнанку. А ведь это не частоты или пульсары. Это эмоции погибающих карликов.

– Так что, нашел? – переспросил Ярослав с надеждой в голосе. – Гляжу – пропал, а потом появился.

– Тащите ящики, – вместо ответа сказал я, хотя это тоже было ответом.

Старики быстро построились цепью, принялись передавать гробики, а я втаскивал их в точку перехода. (Эх, ну почему я сразу не начал использовать термин «портал»? И слово умное, и читатель не спрашивает – что это такое, а сам додумывает, представляя все виденное и читанное! Теперь уже поздно.) Но как не называй место пространственного перехода, через которое цверги попадают к нам, а от нас – на Большую землю, оно все равно остается конкретной точкой.

Я работал, потел, пытаясь не думать, не обращать внимания, что где–то ТАМ, умирают затапливаемые водой цверги, а их старшие «сестры», вместо того, чтобы как положено крысам, сбегать первыми, стараются спасти «меньших братьев», вытаскивая их повыше, пытаясь найти безопасное место. Только, вот, вода прибывает и прибывает, заполняя собой пещеры и галереи, а бежать уже некуда.

Как ни странно, у меня не было ненависти к цвергам. Кажется, было немного жаль этих нелепых карликов, всего лишь хотевших украсить свои подземные залы и пространственные переходы костями моих сородичей. Моя бы воля – убил их сразу, не допустив мучений от удушья. А теперь я чувствовал себя палачом. И, как ты себя не утешай, что палач – это не человек, а орудие в руках государства ли, общества ли, но палач – он и есть палач. Неважно, сам ли он рубит головы или включает рубильник электрического стула.

Впрочем, интеллигентские слюни не мешали мне стаскивать ящики, а когда последний краюшек камуфляжного гробика исчез с глаз моих сопровождающий, заняв свое место в неровном штабеле, я взял из рук Ярослава нечто похожее на маленький кейс. Не доверяя мне, князь щелкнул замками, выставил время и нажал на запуск.

– Вот, – передал мне Ярослав зарядное устройство. – У нас есть пятнадцать минут.

В принципе, нам бы и одной минуты хватило – взрыв произойдет в ином пространстве, но… Лучше не рисковать без нужды.

От острова мы отплывали так спешно, что оказались на берегу минут через пять, а потом бежали. Дедки, несмотря на возраст (может, лет по триста, кто же их знает?) опередили меня и князя на полкилометра, не меньше.

Как оказалось, правильно сделали, что унесли ноги. Спины обдало сухим жаром, а над головой громыхнуло так, словно сшиблись две самые мощные тучи, выпустившие в землю огромную молнию. На несколько секунд сделалось темно, а потом, снова грохот и удар тепла. Позволив старикам бежать, мы с Ярославом остановились и, словно по команде, развернулись. Прикрывая глаза рукой, я попытался что–нибудь разглядеть. Поначалу, перед глазами было сплошное мельтешение странных узоров и кислотных красок, словно бы картинки из детского калейдоскопа. Постепенно, яркие тона стали таять, картинки словно бы втягивались куда–то, а потом все кончилось, словно бы оборвалось. Глаза немного слезились, но проморгавшись, мы увидели, что болотное озеро стоит на месте, равно как и тот островок, где мы устанавливали бомбы. Нужно бы вернуться и проверить – что там сейчас творится, но не рискнул. Кто там его знает, что может твориться в тоннеле между мирами, если туда запихнуть термитную смесь, способную дать плюс три тысячи градусов по Цельсию? Может – совсем ничего, а может… Не знаю, что там еще может быть, но проверять не хотелось. Будем считать, что цвергам проход закрыт. А если нет… Поживем – увидим.