за чем мы пришли! Отдай то, что украл у подлинных Хозяев и их верных слуг, и можешь гнить здесь и дальше, – сурово бросил Уркварт…

– А вдруг я сжег ваше сокровище или выбросил в отхожее место еще тогда, на любом из постоялых дворов отсюда и до Родоса? – продолжал смеяться старик.

Один из воинов, зло заурчав, двинулся было к Теобальду, но его остановил резкий жест Уркварта.

– Ты врешь, негодяй! – бледнея, процедил он. – Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы попасться на такой лжи! Ты – книжник милостью Бога. Или Дьявола, что вернее. Такой скорее сам пойдет на костер, но книгу сжечь не осмелится!

– Да, верно, – согласился монах, – это вам только бы спалить чужую мудрость – лучше, если заодно с мудрецами… Или украсть ее у тех, кому она принадлежит по праву, и употребить для своих грязных дел.

– Хватит! – рявкнул дребезжащим басом Уркварт. – Где книга «Семи звезд»?? Имей в виду – со мной два лучших мастера-пытошника, каких только можно сыскать во всех окрестных землях на месяц конной скачки. Но ты умрешь в их руках не раньше, чем расскажешь всю правду!

– И ты собираешься пытать меня прямо тут? Не боишься, что на шум сбегутся братья сей обители, среди которы, между прочим, немало бывших в прежние годы доблестными воями? Я догадываюсь: ты подкупил отца-келаря или самого настоятеля. Но что вы думаете сказать всем остальным?

– Ничего… Мы препроводим тебя туда, где все подготовлено, – торжествующе рассмеялся Уркварт. – И не думай – братия крепко спит, ибо в котел на поварне подсыпали некоей приправы. Бодрствуют лишь немногие, кто верен нам и будет молчать.

– И что ты им сказал, интересно? Что я – опасный еретик и поклонник Люцифера, резавший младенцев на черных алтарях и почитающий козла?

– Вовсе нет. Я всего лишь обещал отцу-келарю сделать его преемником преподобного Диомида, – буркнул Уркварт. – Ну хватит… Вилкас, прикажи своим людям делать то, за что им плачено…

Воины вышли вперед, растягивая сеть.

Распахнув рясу, брат Антиох выхватил острый кривой клинок, сверкнувший синью булатных разводов. И столь совершенно было движение старой, но крепкой руки, что вояки невольно замерли.

Вилкас, однако, не устрашился – острие его меча начертило в воздухе сверкающий контур крыльев бабочки и замерло, нацеленное в грудь старику.

– Уркварт, уйми своих псов, – бросил монах. – Ты забыл, – произнес он, что даже для чернокнижников и слуг Древних, какими вы себя числите, есть правила, которые нельзя преступать и – того, кто их нарушит, ждет кара и на земле, и в ином мире. Но следующее наказание будет неизмеримо страшнее. Так что книгу у меня сможет взять лишь имеющий на это право. Ты ведь помнишь Закон? Или тот, кто добудет ее в поединке или тот, кому я ее сам передам…

– Вилкас, – хмуро бросил Уркварт, – отбери у него меч и свяжи. А потом с ним побеседуют мои умельцы – взгляд непрошеного гостя упал на двух здоровяков, сиротливо жмущихся позади с побрякивающими железом мешками.

Мечник со злобной ухмылкой рыкнул и шагнул вперед. Клинок его был намного длиннее, а то, как легко двигал им литвин, говорило об изрядной силе – что может ему противопоставить старец, стоящий одной ногой в могиле?

Вилкас ударил, метя выбить оружие у противника. Он – носящий имя серого лесного властелина[17], сражавшийся уже второй десяток лет и скрещивавший сталь с отборными рубаками-рыцарями – не сомневался в победе.

Но не тут-то было! Старик ловко выдернул свой меч из-под удара и сделал выпад, целясь по руке Вилкаса.

Вновь взмах – и вновь уход…

Антиох опять сократил дистанцию. Острие восточного оружия в его руке рассекло рясу врага и даже слегка достало до тела, судя по злобному рычанию. Еще, еще…

А потом старик вдруг пошатнулся с занесенным клинком, открывшись врагу.

Вилкас среагировал именно так, как положено воину, как было вбито в плоть и кровь сотнями схваток: ударил в незащищенный бок. Хлынула кровь – и бренное тело брата Антиоха, звавшегося когда-то Теобальдом, потомка Хлодвига Великого в двадцать втором поколении, тяжелым мешком упало на камни пола.

Завопил как мартовский кот старый инквизитор и старый чернокнижник Уркварт, увидев, как ускользнул от него его давний враг, унося с собой вожделенную тайну. Вторя ему, вдруг завыла собака во дворе обители. Взревел ветер в холодных переходах… И еще показалось – зарычали какие-то голоса за гранью обычного слуха.

Глава первая. Бахусу

Вологда, зима 1758 г.

– Пр-риходили тати добр-ро забир-рати! – возмущенно жаловался Прохор, не в силах унять справедливое негодование.

Иван и сам видел, что в его отсутствие в снимаемые им покои кто-то наведывался, наглый и бесцеремонный. Не пожелавший даже скрыть следов своего визита: все вещи были перерыты и разбросаны по комнате.

Больше всего досталось бумагам. Исписанные и чистые листы валялись тут и там. Многие были безжалостно скомканы.

Хорошо хоть, что заветную тетрадку он всегда возил с собой. И еще