– Ты, – угрожающий жест пистолетом в направлении Светы, – будешь второй…

– Послушайте, это какое-то недоразумение, – с опаской поглядывая на оружие, сказал Кирилл. – Алина беременна. Ей нельзя волноваться.

– Не позволю! Не позволю! – одной рукой Тимофей Афанасьевич потянул за руль, второй дернул рычаг коробки передач. Автомобиль вильнул в сторону. – Немедленно прекратите эти издевательства!

Водитель ударил его по челюсти. Профессор отлетел к окну, на стекле появились кровавые разводы.

Треск выстрела, пуля вгрызлась в панель над лобовым стеклом, салон наполнился едким запахом пороха.

– Следующий – в голову, – пообещал бандит.

– Козлы! – сквозь зубы процедил Игорь. – Тоже мне – герои! С женщинами и стариками разбираться – много ума не надо!

Кулак полного египтянина мелькнул мгновенно, Лика едва успела заметить его движение. С губы Игоря потекла кровь.

– Игоречек, успокойся, – зашептала Галина, вытирая его разбитый рот платком. – Потерпи, милый.

Происходящее казалось настолько нереальным, что Лика, спрятав лицо у Паши на груди, впилась зубами в ворот его рубашки, чтобы хоть как-то сдержать крик ужаса.

– Руки! – скомандовал худой бандит. Зажав оружие между колен, он принялся деловито связывать мужчинам запястья.

Через полчаса водитель остановил машину и спросил:

– Вы говорить сейчас?

– Что говорить-то? – сдерживая слезы, спросила Галина. – Что вам нужно?

– Ожерелье, – коротко сказал толстяк.

Его сосед утвердительно кивнул:

– Отдайте нам ожерелье Атона. И мы вас отпустим.

– Но мы в глаза не видели этого украшения, – взвизгнула Лика. – Почему вы решили, что оно у нас?

– Да я вообще о нем только вчера узнала, – робко сказала Ирочка.

Кирилл старался говорить спокойно, но было видно, что внутри у него все кипит от возмущения.

– Эта женщина, – он кивнул на Алину, – ждет ребенка, немедленно нас отпустите, вы слышите!

Держась за разбитый висок, Тимофей Афанасьевич гневно заметил:

– Какими бы побуждениями ни были продиктованы ваши действия, к женщинам всегда надо относиться почтительно…

Египтяне перекинулись между собой несколькими фразами. Водитель выпрыгнул из микроавтобуса, открыл двери:

– Выходить из машины. Сумки и телефоны оставить в салоне.

Под дулами пистолетов бандиты погнали группу к полуразрушенному серому зданию, одиноко возвышающемуся среди бескрайних песков.

– Нас здесь никто не услышит! – оглядываясь по сторонам, с ужасом воскликнула Ирочка.

Всхлипнув, она оттолкнула идущего рядом Тимофея Афанасьевича и бросилась назад к дороге. Возле ее мелькающих ног вздыбились фонтанчики песка. Но Ирочка, не обращая внимания на выстрелы, неслась все дальше и дальше.

Засунув пистолет за пояс, худощавый египтянин помчался за ней следом. И Лика отвернулась, чтобы не видеть, как стремительно сокращается расстояние между девушкой и ее преследователем.

– Он не бьет ее, – облегченно выдохнула Света. – Просто взял за руку и тащит сюда.

Всех, напуганных и возмущенных, втолкнули внутрь дома. Лика замедлила шаг, задрала голову вверх и убедилась: крыша отсутствует полностью. Сквозь балки и перекрытия льется жаркое солнце, в пекучих прожекторах его лучей кружится мелкая песчаная пыль.

– Иди, чего встала, – водитель втолкнул Вронскую в небольшую комнату и остановился у входа с пистолетом в руке.

На занесенном песком полу уже билась в истерике Света. Вадим заговорил с женой успокаивающим ровным тоном, но это не помогло, она захлебывалась рыданиями. Ирочка, обхватив колени руками, тихо раскачивалась из стороны в сторону, ее губы беззвучно шевелились.

– Не надо, я тебя умоляю! – кричала Галина, вцепившись в плечо Игоря. – Он убьет тебя!

Сглотнув слюну, Лика подошла к молча наблюдавшему эти сцены водителю и, стараясь придать голосу дружелюбные нотки, попросила:

– У вас есть вода? Видите, девушке нужна вода! И среди нас, как выяснилось, есть беременная женщина. Пожалуйста, отпустите хотя бы ее…

– Сначала отдайте нам ожерелье, – сказал парень. – И мы тогда даже подбросим вас до города. Скоро всем вам будет жарко. Так жарко, что от жажды вы сойдете с ума. И вы будете не только просить пить. Вы захотите смерти, так как она менее мучительна, чем жажда.

Лика бросилась в угол комнаты, где, прислонившись к Галине, сидел Игорь, и горячо зашептала:

– Пожалуйста, отдай им это чертово ожерелье. Мы сгорим заживо в этом каменном мешке.

– Да пошла ты! – с ненавистью бросил он. – Нет у меня никакого ожерелья!

Вронская нерешительно подошла к Кириллу.

– Послушайте, может, это вы взяли украшение? Пожалуйста, верните.

Панкратов чуть приподнял связанные руки и горько заметил:

– Я только вчера от кого-то из русских туристов узнал о его существовании.

Лицо Алины Гордиенко хранило отрешенную безмятежность. Женщина лишь осторожно поглаживала живот и чему-то едва заметно улыбалась…

В комнату вошли египтяне. Отшвырнув Пашу, загородившего Лику, в сторону, они схватили Вронскую за руки и выволокли наружу.

Крики, звуки ударов, треск разрываемой одежды.

Заткнувший уши Паша не слышал, как Света в ужасе прошептала:

– Они что, насилуют ее?..

Водитель, прислонившись к дверному косяку, ловил на мушку мокрые лбы русских. Целился – и улыбался…

Все вздрогнули, когда у входа показался толстяк с пистолетом. Он что-то сказал по-арабски, водитель отрицательно покачал головой, потом спросил на ломаном русском:

– У нее сердце болеть было? Нет? Да?

– Что значит было? – дрожащим голосом спросил Паша. Потом вскочил на ноги, бросился вперед, дернулся от удара и медленно осел на пол.

Бандит раздавил Пашины очки, упавшие на пол, и исчез. Через минуту он появился со своим напарником. Вдвоем они втащили безвольное, окровавленное тело Лики, опустили его на пол. Потом, отступив на пару шагов назад, о чем-то беспокойно залопотали по-арабски.

– Она вся в крови, – с ужасом прошептала Света и прижалась к Вадиму.

– Слава богу, пульс есть, – прошептал Паша и положил голову Лики себе на колени. – Бедная ты моя…

Кирилл застонал:

– Алиночка, почему ты меня не послушала? И где были вчера мои мозги? Ты же видишь, что творится! Почему ты меня не послушала?!

– Так произойдет со всеми женщинами без исключения, – сказал водитель. – Потом мы будем отрезать мужчинам пальцы, выкалывать глаза. Или вы хотите, чтобы мы начали с вас? Нет? А может, кто-нибудь вспомнил, где находится ожерелье? Тогда – следующая!