– Когда же ты предлагаешь обвенчаться?

– Завтра же. С помощью Ангуса и Мэг мне уже удалось все устроить.

Сесилии сделалось немного не по себе из-за того, что по такому важному вопросу с ней не посоветовались. Но она подавила раздражение и молча кивнула в ответ. Быть образцовой женой, оказывается, гораздо труднее, чем она себе представляла. В такие моменты, как этот, когда Артан проявлял свою гордыню и не считался с ней, ей приходилось, стиснув зубы, терпеть и проявлять кротость и смирение, необходимые идеальной супруге. Вот и теперь она вынуждена была снова напомнить себе, что хорошая жена подчиняется воле мужа.

Дожевывая ломоть хлеба с медом, Артан гадал, что же происходит с его женой. Она была… какая-то другая, не такая, как прежде. Он-то надеялся, что уловка с венчанием встряхнет ее, и она станет прежней Сесилией. Его уже начинало тошнить от этих ее приторно-сладких манер и от того, что она всегда и во всем соглашалась с ним и ни в чем ему не перечила. Что же на нее нашло? Почему она так изменилась? С каждым днем Артан все больше убеждался: Сесилия утратила свой душевный жар, исчезла та «изюминка», за которую он ее полюбил.

Опустив голову, Артан уставился в свою тарелку. Похоже, он даже не заметил, как мысленно произнес по отношению к Сесилии слово «полюбил». Неужели он действительно так подумал? Наверное, да. Это слово пришло ему на ум как бы само собой. Как будто не было на свете ничего более привычного и естественного. Наверное, любовь к Сесилии уже давно жила в его сердце. Она подкралась незаметно в тот момент, когда он встретил Сесилию. Он влюбился в нее со всей силой страсти, на какую только способна его пылкая натура. Ему было трудно распознать это чувство, потому что он раньше никогда его не испытывал. Когда же именно это с ним произошло? В какой момент? Вспоминая то, что происходило в недавнем прошлом, Артан понял: он начал думать о Сесилии как о своей будущей жене с того момента, когда впервые ее поцеловал.

Казалось, это открытие должно было обрадовать его. Но почему-то оно огорчало. Он понимал, что это чувство будет отвлекать его, мучить необходимостью узнать, что испытывает к нему Сесилия. Да, разумеется, это очень важно. Но сейчас самое главное – обвенчаться с ней по церковным канонам. А уж потом можно будет выяснить, в какую игру она с ним играет.

Вне всяких сомнений, Сесилия менялась, превращаясь в совершенно незнакомую женщину. И это очень настораживало. Может быть, она всячески ублажала его только из-за ран и болезни? Ведь Сесилия беспокоилась за него, целую неделю не отходила от его постели. Но что-то ему подсказывало: его болезнь тут ни при чем. Однако Артан не знал, как расспросить жену о том, что не давало ему покоя.

Но больше всего беспокоило другое: она вдруг стала чрезмерно стыдлива и игнорировала его в постели. Может, просто отвыкла от него? Лишь только минула неделя с тех пор, как он очнулся, Артан стал искать ласк Сесилии в постели, хотя и понимал, что еще слишком слаб для этого. Когда она его отвергла, он вздохнул с облечением, отдавая себе отчет в том, что мог бы оказаться не на высоте. Но с другой стороны, он чувствовал: в том, как жена отвечала на его ласки, чего-то не хватало. Один раз Артан даже готов был поклясться, что Сесилия стиснула зубы, чтобы не закричать на него. Казалось, влечение, которое было между ними, пошло на убыль. Словно огонь страсти угасал в ней.

Все это не могло не тревожить Артана. Именно поэтому он и стремился заключить церковный брак как можно быстрее. Он хотел, чтобы священник благословил их союз. Возможно, Сесилия перестанет проявлять излишнюю сдержанность, когда их брак будет освящен церковью. И тогда к нему вернется его прежняя Сайл. Готовясь к этому серьезному шагу, он решил набираться сил, чтобы в самый ответственный момент не ударить в грязь лицом перед новобрачной.

– Да, решено. Венчаемся завтра, – повторил Артан и чмокнул жену в щеку. – Наверное, ты захочешь повидаться с Мэг, чтобы все подготовить для торжества, – добавил он, поднимаясь со стула.

Направившись к двери, Артан вышел из спальни. Сесилия со вздохом посмотрела ему вслед. Во время разговора с мужем ей было не так-то просто мило улыбаться, изображая образцовую супругу. Хотя Сесилия знала, что главное для идеальной жены – подчиняться мужу, она не могла предположить, что Артан будет обходиться с ней как с неразумным ребенком. Ей будет очень трудно свыкнуться с таким положением дел и приспособиться к такой жизни. Когда муж начинал отдавать распоряжения, совершенно не интересуясь ее мнением, ей хотелось схватить какой-нибудь тяжелый предмет и запустить Артану в голову.

Успокоившись, Сесилия отправилась на поиски Мэг и нашла ее на кухне. Мэгги уже вовсю обсуждала завтрашний праздник с Кривой Кошкой. Целых двадцать минут Сесилия терпела сущее безобразие: сначала на нее не обращали никакого внимания, потом ею откровенно помыкали. С ней не считались, ее ни о чем не спрашивали, все решалось без нее. Когда же она пыталась вставить слово и предлагала сделать что-то по-своему, ее решения вежливо, но твердо отклоняли. В конце концов, Сесилия махнула на все рукой и решила заняться подбором подходящего для свадьбы наряда.

Кривая Кошка украдкой заглянула в Большой зал, затем снова повернулась к Мэг:

– По-моему, ее терпение на пределе.

– Вот и хорошо, – ответила Мэг. – Она что-то стала подозрительно почтительна и вежлива, чересчур уважительна к старшим. Я не узнаю ее. Едва дождалась, чтобы она не ушла.

– Что на нее нашло? Девчонку словно подменили. А она мне так понравилась вначале. Показалась очень хорошей девушкой.

– О, Сесилия действительно очень хорошая. Она очень милая, и у нее доброе сердце. Хотя мне не нравятся такая чрезмерная услужливость и скромность. Ведь это именно то, что старалась привить ей проклятая Анабелла. Иногда мне казалось, что девочка вот-вот с улыбкой спросит своего палача, не нужна ли ему помощь, чтобы обмотать ее шею веревкой.

Кривая Кошка рассмеялась, потом спросила:

– И что же за уроки вы стремитесь ей преподать?

– Она должна оставаться такой, какая есть. И должна поступать так, как велит сердце, а не по тем правилам, что когда-то навязывала ей леди Анабелла. Эта женщина, видимо, хотела, чтобы все на свете стали такими же жалкими и ничтожными, как она.

– Полагаю, эта женщина навязывала ей свои порочные и глупые мысли по поводу того, чего стоит ожидать от интимной жизни. И конечно же, она выдавала свои слова за непреложную истину и высшую мудрость.

– Да-да, леди Анабелла именно такая.

– А тебе не кажется, что мы все-таки сумеем сделать так, чтобы Сесилия одумалась и не изображала из себя угодливую дурочку, не имеющую собственного мнения? Ведь мы для этого уже кое-что сделали, верно?

– О, если бы все было так легко и просто! Но я не теряю надежды. Возможно, это станет для нее последней каплей, переполнившей чашу ее долготерпения.

– Ах, Мэг, умеешь ты выражаться… как бы это сказать… ну… поэтично.