дал, и я не могу его ослушаться. — услышал я голос Егора, который стоял сейчас перед клеткой с заострённым осиновым колом в руке и целился в тело анчутки.

— Не причинила я зла князю. Наоборот, помогла ему, в кровь его вложила знания языка нашего. — на этот раз вместо непонятного набора звуков услышал я внятную речь от Анютки.

Получается, что она своё слово сдержала. А я за это её извести приказал.

— Стой Егор! Отменяю я свой приказ. Не сделала Анютка мне ничего плохого. Сам видел, даже Машка не стала ничего предпринимать. Выходит, никакой опасности для меня в этом нет.

— Нет, князь. Совсем нет. — затараторила анчутка. — Вложила я в кровь твою…

— Это я уже слышал. — перебил я анчутку. — Ты мне лучше расскажи, сможешь помочь с освоением искусства чародейского? Сама сильна в этом деле? Или кого другого искать придётся?

Про кого другого я, конечно, загнул. Где я вам ещё анчутку найду. Это мне просто подфартило, что Анютка здесь оказалась. Маленькая она ещё совсем и несмышлёная. А так эти создания очень хитрые и осторожные. Труднее всего с поимкой анчуток приходилось волхвам. И бабушка Ягиня постоянно мне об этом рассказывала.

— Что сама знаю, то всё расскажу. Дело-то нехитрое. Только будет у меня условие одно князь.

Ну и без этого никуда. Не могут создания тёмные без условий обходиться. Это вам не домовой, который за одну возможность при хозяйстве находиться готов всего себя отдать. Созданиям тёмным нужна плата, чтобы они за работу принялись.

— Ежели силой моей ты подпитываться хочешь. То не вижу в этом никаких проблем. Я сам тебе каждый день буду доступ давать к одному из родников своих. И выбирать буду к какому, чтобы ты мне не загадила их.

— Не беда князь. С родниками мы твоими справимся. Гуляет сейчас в Яви где-то банник бесхозный, что вместе с нами из Нави сбежал. Так вот он твои родники вмиг в баньке жаркой своими снадобьями очистит. — послышался из-за закрытой двери голос Феофана.

Всё же не удержался домовой и подслушать нас решил. Хотя, скорее всего, решился он на это, после того как Егор начал бегать и ингредиенты для снадобья целебного собирать.

Но слово княжеское было дано, а оно не рушимо. Придётся мне придумать наказание для Феофана. Хотя чего тут придумывать.

— Феофан, войди в светлицу мою. — дверь медленно начала открываться и в неё просунулась взъерошенная голова домового. — Заходи не бойся, бить не буду.

— Слово даёшь?

— Даю. — тяжело вздохнув произнёс я.

И нужен он мне больно бить его. Да я его ловить замучаюсь, а потом ещё и непонятно, как их домовых наказывать. Соли ему в штаны четверговой насыпать или ещё чего? Не знаю я об этом, как-то не нужны мне были подобные знания.

Васька у нас был домовым порядочным и никогда хозяев не гневал. А про остальных я не знаю. По крайней мере, никогда не слышал, чтобы кому-то в голову мысль пришла домового наказать.

— Бить не буду, но от наказания за то, что подслушивал всё равно не получится у тебя отвертеться.

Выругался домовой шаркнул ногой, так что лапоть едва не соскочил и на Анютку злобно посмотрел.

— Решил я Анютку в наставники свои взять. Будет она меня всему, что сама о чародействе знает обучать. А ты всё это время, будешь о ней заботиться. Это и будет твоим наказанием.

Вновь выругался Феофан, но спорить со мной не стал. Зато Егор тут же подскочил и нарисовался передо мной.

— Князь, позволь мне на себя вину брата взять и наказание за него принять.

Эко ему анчутка в душу запала, вон готов даже за брата наказание принять. Интересно, а как у них это происходит. Они же вроде разные. Один — дух-хранитель светлый, а вторая — создание тёмное. Или все члены маленького народца имеют особую совместимость?

— А брат сам не против будет? А то может и ему Анютка приглянулась? — спросил я с самым серьёзным видом, на который был способен.

На слова мои Феофан разразился очередными ругательствами. А вот Егор и Анютка вновь засмущались. У Егора уши покраснели, а у Аннютки щёки румянцем налились.

— На том и порешим. Быть тебе Анютка наставницей моей, а тебе Егор присматривать за ней. Ну а ты Феофан главным у них так и останешься. Смотри не лютуй. Узнаю, что жизни Анютке не даёшь, вмиг отправишься у меня на улицу и в дом не пущу, пока не исправишься.

Слова эти весьма напугали домового. Шерсть его даже посветлела вмиг. Нет ничего страшнее для домовых, чем остаться без работы после того, как уже обжились в новом доме.

Трудно очень пережить это. Говорил Васька, что некоторые даже не выдерживают и от горя своего в Навь возвращаются, а там уже и тьма их на свою сторону перетягивает без труда.

— Ну с этим разобрались. Дальше сами. А мне уже давно пора во дворе быть. Алёна вернуться должна.

— Так это. Опоздал ты князь. Возвернулся её отряд уже как с получаса назад. Сейчас ими Полинка занимается, раны обрабатывает, да заговоры накладывает.

Не стал я дальше слушать домового и выбежал из светлицы. Помчавшись в комнату, где целительством занимались. Какие ещё раны им обрабатывают? Как умудрились они заполучить их, если разбираться с простым упырём отправились?

А если упырь их умудрился ранить, то тут простым волховством не обойтись. Если вовремя не помочь, сгинут раненые и сами обернуться упырями.

— Не следует тебе пока туда входить. — сказал мне дядя Гриша, стоявший перед дверью в целительскую комнату.

Хмурым он очень был и словно боялся чего. Но слушать его я не стал и толкнув в сторону, отворил дверь.

Предстала передо мной картина жуткая, словно не с упырём сражались волхвы, а на стаю умертвий матёрых нарвались. Все были ранены и сидели в бинтах окровавленных, а Алёна лежала на лавке и хлопотала над ней Полина, читая один заговор за другим, да силой щедро делясь.

— Троян услышь меня и даруй силу целебную. — начал я свой заговор читать, бросившись к Алёне.

Оказалась она самой пострадавшей. Сильнее всех порвали её и судя по ранам, то явно непростой упырь был.

Пришёлся мой заговор вместе с заговором Полины и Машка немного силой поделилась. Начали постепенно раны Алёнки затягиваться. А лицо нормальный цвет принимать. А то уж казаться мне стало мне, что готова она сама упырём стать.

Но ничего теперь всё позади. Осталось дело за малым, узнать что это за