Что он подразумевал: разбитые ниши в окопах, напичканную осколками обваловку пулеметных гнезд, зияющие дырами блиндажи, засыпанные ходы сообщений? Нагруженность до предела стрелковым оружием, ручными гранатами, ящиками с боеприпасами и патронными лентами, перепачканными грязью перевязочными средствами? И на фоне всех опустошений картина, изображающая безмолвно застывших, погибших солдат. Перепачканные грязью лица, рты с бледно-серыми губами, пальцы, по-прежнему сжимавшие приклад винтовки, пистолет, ручную гранату, нож. Между ними — другие солдаты, ушедшие в небытие, как будто спящие мертвым сном с полуоткрытыми пустыми глазами. Везде красные капли и ручейки крови на белесой коже, окрашенная в розовый цвет застывшая улыбка. А между мертвых тел, упавших друг на друга, слышны стоны раненых. Внезапно крики и судорожное дыхание тел, лежащих друг на друге — тех, кто атаковал, и кто оборонялся, — сменяются тишиной. Лишь время от времени поблизости слышен выстрел из винтовки или разрыв снаряда. Где-то совсем вдали рокочет артиллерия. Те, кто остался в живых, сидят на корточках, пристально всматриваются вдаль широко открытыми глазами, лица их застыли. Они не в силах произнести ни слова. А затем густой снегопад, покрывающий всю эту сцену будто саваном.

Все это пережили также и те, кто не получил знаков отличий. Но всем им вновь предстояло пройти этот ад. Заслужить знак за рукопашный бой было действительно непросто.

6000 немцам, вышедшим вместе с 2000 ранеными к своим позициям при прорыве из котла у берега Ладожского озера, не остается времени на отдых или на то, чтобы вообще прийти в себя. Каждый, кто был способен нести оружие или ящик с боеприпасами, вскоре вновь оказывался на участке обороны перед Кировской железной дорогой и у линии электропередач. Едва лишь русским удалось после недельных боев захватить десятикилометровую полосу болотистой местности у Ладожского озера, едва они успели доложить о своем триумфе и о том, что наконец установлено сухопутное сообщение с Ленинградом, как, окрыленные своим успехом и предвкушая дальнейшие свои победы, они начали концентрировать атаки в направлении Синявинских высот. Здесь находился песчаный выступ, поднимающийся вверх на 50 метров, через который на север шла дорога и который, имея плоские очертания, играл роль полосы обеспечения от Ладожского озера до Мги, где размещалась основная тыловая база немецких войск. Само Синявино было населенным пунктом, протянувшимся вдоль дороги в виде разрушенных домов.

Гитлер, с одной стороны, приказал, оборудовать в районе Луги и в более глубоком тылу опорные пункты, рассчитывая на них как на вспомогательное средство против дальнейших русских атак. С другой стороны, он намеревался организовать против Ленинграда новые операции «с применением новейшего наступательного оружия», как объявил об этом во всеуслышание. Но это абсурдное намерение не может быть для немцев единственной причиной, чтобы остановить русских перед Синявинскими высотами. Конечно, холмистая гряда является исключительно важным заслоном перед Мгой во время больших операций. Действительно, в больших штабах речь идет о том, чтобы создавать позиции, превосходящие предыдущие. Верховный главнокомандующий имеет гибельные заблуждения. Все это знают, но никто об этом не говорит вслух. Сегодня «второстепенный театр военных действий», завтра — «применение новейших видов наступательного оружия». Кто может это принимать всерьез? Пропасть между понятиями «хотеть» и «мочь» увеличивается с каждым днем. Гибель «Сталинградской армии» заслоняет все. Свыше 200 000 солдат погибают, что равнозначно двадцати двум дивизиям. Только во время доставки предметов снабжения для оказавшихся в котле немцы лишились из-за погодных зимних условий и обстрелов почти 500 транспортных самолетов и 1000 человек летного состава.

Вообще нет никакой разумной причины строить большие планы, не имея шансов на получение достаточного количества людских резервов и материальных средств, а также не обладая надежными возможностями для доставки предметов снабжения. Смысла оставаться под Ленинградом больше не было.

Название Синявино прежде было незнакомо большинству из солдат. Но теперь оно прочно оседает в их памяти. На участке в 2,5 километра по фронту солдаты Говорова и Мерецкова наступают на этот оборонительный выступ под Мгой в течение десяти дней силами 35 батальонов, используя танковые соединения и массированную воздушную поддержку. Американский журналист Солсбери описывает Говорова как бледного круглолицего человека сорока шести лет, с проседью в волосах и аккуратными усиками. Он артиллерист, перебежавший со своей батареей в вихрях Гражданской войны от белого адмирала Колчака на сторону Красной Армии. Ему удается не сломиться в период сталинских чисток, несмотря на обвинения со стороны все более агрессивного НКВД относительно его участия в колчаковском движении. В 1941 году Берия все-таки намерен привлечь его к ответственности, как и многих других офицеров. Заступничество со стороны Калинина и маршала Тимошенко уберегает его от казни. О Тимошенко один из офицеров рейхсвера, сопровождавший его в поездке по Германии в 1931 году, говорит следующее: «Обычный человек, истинный солдат, с присущими ему чертами рыцарства и войскового товарищества». Патриотизм Говорова, его военная закалка и моральная стойкость, которые помогли ему отличиться, будучи командующим 5-й армией под Москвой, не способны преодолеть комплекса подозрительности у Сталина. И он не единственный генерал Красной Армии, который ощущает это на себе. Будущий маршал Константин Рокоссовский в начале войны был выпущен из тюрьмы и сразу же вынужден был вставить зубы, которых лишился в ходе допросов. Мерецкову лишь чудом удалось выдержать беспредел чисток, инициированных его Верховным Главнокомандующим. Сейчас ему 40 лет. Это светловолосый, полный мужчина с пухлыми губами и холодными серыми глазами на широком лице славянского типа. Он тоже один из верноподданных. Он был военным советником во время гражданской войны в Испании, командовал советскими войсками во время Советско-финляндской войны и за два года до начала войны с Германией возглавил Ленинградский военный округ. Он очень хорошо знает этот обширный регион. Красноармейцы считают его спасителем Тихвина, так как он был во главе тех, кто оказывал сопротивление немцам. В глазах Власова Мерецков не более чем «дилетант».

Один из офицеров рейхсвера, встречавшийся с будущим маршалом в начале тридцатых годов, дает ему такую характеристику: «Типичный крестьянин, имеющий сонный вид. Человек, не вызывающий особого доверия. Но в вопросах тактики и по конкретным направлениям подготовлен хорошо».

В конце января 1943 года мы вновь встречаем 21-ю пехотную дивизию, которая кошмарным образом и совершенно напрасно была обескровлена под Киришами. Сейчас, под Синявино, она вместе с другими дивизиями становится преградой для русских на их пути на Мгу. Вначале в бой вводится один из ее батальонов, на следующий день — другой, а затем саперный батальон. Опытные солдаты уже давно подметили, что в этой войне в который уже раз нет возможности вести боевые действия с заранее подготовленных позиций и в составе своих родных частей. В результате саперы в неравном бою при температуре минус 28 градусов теряют больше половины своего боевого состава.

Фон Альмайер-Бек, взвешенно и обстоятельно описывающий исторический путь своей 21-й пехотной дивизии, аргументировано и убедительно объясняет, почему советская Вторая ударная армия, обладавшая большим превосходством в боевой технике, считает положение немцев безнадежным и почему тем все-таки удается использовать шанс для исправления ситуации. Дивизии и танковые бригады русских всецело полагаются на массированный огонь орудий, на знание поля боя, на свою возросшую способность более точно и на большую глубину поражать батареи и командные пункты противника в его тылу. Уверенность в победе подкрепляется действиями штурмовой авиации, которая все чаще наносит удары по переднему краю немецкой обороны и по его коммуникациям. Немцы чрезмерно высоко оценивают свой опыт ведения боевых действий. Но Альмайер-Бек знает: «К большим сражениям нельзя привыкнуть». Часть офицеров стала таковыми на фронте, и среди них, к примеру, командуют батальонами те, кому едва за тридцать. Вместе с уцелевшими опытными обер-ефрейторами и командирами отделений они поддерживают боевой дух солдат. Они знают, что сейчас находятся не на плацдарме, созданном в приказном порядке, как это случилось под Киришами, а на реальном, кризисном участке фронта. Кроме того, Манштейн после своего неудачного наступления передал немецким частям, остающимся в «Бутылочном горле», большое количество крупнокалиберных орудий. В наличии имеется также достаточное количество боеприпасов, хорошо организован и их подвоз. Так или иначе, основная нагрузка вновь легла на пехотинцев, когда Вторая ударная армия бросилась на штурм Синявинских высот после часовой артиллерийской подготовки и при поддержке штурмовой авиации.