с ней в одиночку, и вскоре он был поглощен.

— Черт! — Габриэль собирается двинуться с места, но колеблется.

— Со мной все будет в порядке! — кричу я ему.

Он смотрит на меня, глаза пылают.

— Оставайся здесь, — рычит он, прежде чем двинуться с места, хватая на ходу всех мужчин. В баре нарастает суматоха, люди быстро идут вперед, вспыхивают смартфоны, пытаясь снять на фото и видео массовую драку. Кто-то врезается в меня, и мой локоть задевает бокал с вином, опрокидывая его. Вся жидкость оказывается у меня на коленях.

— Ах! — я вскакиваю. — Черт!

— Амелия! — Сьерра кричит. — Нет, только не платье!

Я снова ругаюсь.

— Блять, — по бедрам расплылось огромное пятно красного вина, едва не задев новое нижнее белье. Я поднимаю подол, пытаясь спасти его от промокания насквозь. — Я сейчас вернусь, — говорю я Сьерре.

— Не думаю, что тебе стоит, — пожевала она губу.

— Я вряд ли смогу сидеть здесь в мокром платье, просто скажи Габриэлю, что я пошла в туалет.

— Он будет в бешенстве.

— Да, но я разберусь с этим позже.

— Это будут твои похороны.

Я нахмурилась, но ушла, пробиваясь сквозь толпу, чтобы попасть в туалет. К счастью, они были пусты, поэтому я закрыла главную дверь, чтобы никто не вошел, и сняла платье, оставшись в одних трусах, и направилась к сушилке для рук на дальней стене.

Быть наполовину раздетой в казино вызывало у меня некоторую тревогу, поэтому я поворачиваюсь, не переставая следить за дверью.

Проходит пять минут, и платье медленно высыхает, оно испорчено ужасным огромным пятном, но я могу надеть его снова, не рискуя испортить и нижнее белье. Я только приготовилась это сделать, как услышала скрип, доносящийся от двери.

Это был замок, который можно было отпереть с помощью инструмента с другой стороны, но я вижу, что он поворачивается. Медленно. Как будто тот, кто пытался его отпереть, делал это с трудом.

— Он занят! — кричу я, паникуя. — Здесь кто-то есть!

— Черт! — раздается приглушенное ворчание. И затем тишина.

***

Габриэль

— Убирайтесь на хрен из моего казино! — я с ревом бросаюсь на окровавленных мужчин, их одежда изодрана, лица опухшие и в синяках. — Убирайтесь, пока я сам вас не убил!

Они разбегаются.

Я поправляю лацканы пиджака и возвращаюсь внутрь, наблюдая, как толпа судорожно возвращается к тому, чем занималась до начала шоу. Я нахожу Сьерру в баре, но табурет рядом с ней пуст, а красное вино разлито по полу.

— Она в туалете! — Сьерра успевает выскочить, прежде чем я успеваю что-то сказать. — Кто-то пролил на нее вино.

— Я просил ее остаться!

— Я знаю, но она все равно пошла. Ты не можешь ожидать, что она останется в мокрой одежде, Габриэль.

Я меняю направление, направляясь к женскому туалету. Когда дверь появляется в поле зрения, я вижу фигуру, одетую в черное, которая взламывает замок.

— Эй!

Он убегает. Проклятье. Одна ночь! Я хотел всего одну ночь.

Я достаю ключи, вставляю в замок и щелкаю им, открывая дверь.

Амелия вскрикивает, пока я закрываю ее.

— У тебя проблемы с выполнением простых инструкций, moglie mia (прим. пер. — Моя жена)?

— Габриэль! — она хватается за грудь. — Черт возьми, ты мог бы постучать!

— А ты могла бы сделать то, что тебе сказали.

— Послушай, мне очень жаль, но я не собиралась просто сидеть и и ждать, пока вся буду испачкана.

Я позволяю своему взгляду пройти по ее телу, сейчас она расслаблена, узнав, что это я, и одета в очень красивое белье и кобуру. Белые кружевные трусики ничего не прикрывают, и она решила не надевать лифчик из-за открытой спинки платья.

— Это был мой сюрприз? — спрашиваю я.

— Да, это мой дизайн.

— Повернись.

Она ухмыляется и поворачивается, демонстрируя свой зад и длинные ноги, все еще на каблуках.

— Дай мне свое платье.

Она возвращает его мне.

— Кажется, оно у меня почти сухое.

Я снял пиджак и подошел к ней сзади. Я хотел ее, но я не собирался трахать ее в туалете казино.

Нет, я собирался преподать моей Амелии урок о том, что бывает, когда она не подчиняется моим приказам, когда они нужны для ее безопасности.

— Рука, — я помогаю ей надеть пиджак. Ткань падает на бедра, прикрывая часть тела, но недостаточно. — Мы уходим, Амелия.

Я отправляю сообщение Энцо, чтобы он отвез Сьерру домой, пока я проводил Амелию.

— Ты злишься на меня.

— Я не злюсь, leonessa.

— Это тебе так кажется.

— Я разочарован, что ты не осталась, как я тебя просил. Ты знала, что кто-то пытался войти сюда, пока ты была голой?

— Мне показалось, что я услышала, как отпирается дверь, но я подумала, что это ты.

— Нет. Это был не я.

— Ладно, Габриэль, ты не можешь вечно меня опекать.

— Я тебя оберегаю, — она закатывает глаза, и я хватаю ее за подбородок, заставляя нас остановиться. — Ты только что закатила на меня глаза?

— Габриэль, я…

Я перебиваю ее мучительным поцелуем, зубы и язык оставляют синяки.

— Пойдем, — прорычал я, прерывая поцелуй.

Глава 42

Габриэль

Я бросил взгляд на Амелию, сидящую на пассажирском сиденье.

— Сними пиджак, — она поворачивает голову ко мне, глаза расширяются. — Сейчас, mondo mia, — она несколько раз моргает, сглатывает, затем расстегивает ремень безопасности и, колеблясь, протягивает руки к лацканам пиджака. — Ты меня ослушалась, — говорю я ей, поворачивая голову и глядя на темную дорогу, уходящую вдаль. — Я сказал тебе оставаться на месте. Я объяснил тебе, почему. Это опасно, Амелия. Я не пытаюсь контролировать тебя или запереть. Я пытаюсь обеспечить твою безопасность.

— Габриэль, мне жаль…

— Пиджак, Амелия.

— Зачем?

— Сейчас.

Она стягивает с себя ткань, оставаясь в одних крошечных белых трусиках и пистолете, пристегнутом к бедру. Ее грудь вздымается при дыхании, кожа покраснела.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, — напоминаю я ей. — И нижнее белье тоже.

— Габриэль…

Я ожидаемо протягиваю руку.

На этих дорогах было слишком темно, чтобы кто-то мог ее увидеть. Она стягивает трусы с бедер и опускает их в мою ладонь.

— Вот так, моя хорошая девочка, — хвалю я, поднося трусы к носу и вдыхая ее запах. — Ты пахнешь божественно, mondo mia.

Она сидит на пассажирском сиденье машины великолепно обнаженная.

— Я никогда не причиню тебе вреда, — снова говорю я ей. — Но есть способы наказать без боли.

— Мне жаль.

Я останавливаю машину в темном месте под деревьями и наклоняюсь к ней, отстегивая кобуру с ее бедра и убирая пистолет в бардачок.

— Что мы делаем? — в ее глазах плещется страх.

— Залезай на заднее сиденье.

Трясясь,