раздраженно сказал он, - пока люди остаются такими, какие они есть сейчас, никто не влюбится в смерть и уж тем более не будет гоняться за ней. Если только вы не сможете создать новый вид человека. Все остальное - шутка или безумие".

"Это как раз то, что мне нужно!" радостно воскликнул Хасан. "Пробраться в мастерскую самого Аллаха и, поскольку тот стар и немощен, взять на себя его работу. Состязаться с ним в мастерстве. Взять глину в руки. И тогда действительно создать нового человека".

Абу Али возмущенно повернулся к Бузургу Уммиду.

"И он называет Хакима Первого сумасшедшим!"

Бузург Уммид подмигнул Хасану. Он все это время внимательно слушал их диалог. Он чувствовал, что верховный главнокомандующий, должно быть, держит в рукаве что-то особенное.

"Сначала вы говорили о своем завещании, - сказал он, - затем о райских наслаждениях, которые Пророк обещал тем, кто пал на службе его делу, после этого о царстве, которое сможет противостоять всему миру, а теперь вы говорите, что хотите создать человека, который будет искренне жаждать смерти. Теперь я хотел бы услышать, какая связь между всеми этими вещами".

"Связь между этими вещами очень проста", - ответил Хасан, улыбаясь. "В качестве завещания я хочу оставить вам институт, который я изобрел. Сила этого института будет построена на совершенно новом типе людей. Его отличительной чертой будет безумная жажда смерти и слепая преданность верховному главнокомандующему. Мы сможем добиться и того, и другого благодаря его абсолютной вере - какой вере! - его твердому знанию, что после смерти его ждут райские радости".

"Это хорошо!" сердито сказал Абу Али. "Ранее ты говорил, что вера в потусторонний мир угасла после смерти Пророка, а теперь предлагаешь построить на этом наше братство. Дьявол его побери, потому что я точно этого не сделаю!"

Хасан разразился хохотом. Ему нравилось, когда ему удавалось чем-то рассердить своего помощника.

"Как ты думаешь, Абу Али, друг мой, - спросил он, - что нужно сделать, чтобы вселить в наших новобранцев такую веру в райские наслаждения, чтобы они с яростью решили умереть, чтобы как можно скорее вкусить их?"

"Откройте ворота в рай и покажите их им", - раздраженно ответил Абу Али. "Пусть они почувствуют его вкус. В конце концов, ты же учишь, что ключ у тебя. Тогда я тоже с радостью умру".

"Я привел тебя именно туда, куда хотел!" воскликнул Хасан, вскакивая на ноги. "Идите за мной, люди! Я покажу вам ключ, открывающий врата в рай".

Он подошел к стене, словно ему было двадцать лет, и откинул ковер, скрывавший проход, ведущий на вершину башни.

"Пойдемте!" - воскликнул он и повел их на верхнюю платформу.

За его спиной собравшиеся на большом помосте посмотрели друг на друга. Абу Али указал на свой лоб и вопросительно изогнул брови. Бузург Уммид поднял руку в знак терпения.

Они вышли на террасу. Даже Абу Али был здесь впервые. Это была обычная обсерватория. На земле лежала большая табличка. На ней были начерчены пути Земли и других планет вокруг Солнца, ход Луны и зодиака. Планшеты поменьше были густо испещрены уравнениями. На некоторых из них были нарисованы геометрические фигуры - круги, эллипсы, параболы и гиперболы. Вокруг были разбросаны линейки и весы всех видов и размеров, астролябии, компасы и другие тригонометрические приборы. В центре площадки на земле были нарисованы солнечные часы, положение часовой стрелки которых было точно рассчитано. Для всего этого оборудования на случай непогоды был оборудован небольшой навес. Рядом с сараем находилось что-то вроде цветочной клумбы с приподнятым стеклянным колпаком. На ней не росло ничего, кроме какой-то травы на длинных стеблях, напоминавшей не более чем перевернутый веник.

Все это было быстро воспринято собравшимися. Затем их внимание привлекла вершина башни напротив. На ее вершине неподвижно, как статуя, стоял огромный черный стражник с булавой.

Солнце нагревало площадку, но приятный горный ветерок охлаждал воздух и приносил свежий запах снега.

"Можно подумать, что мы в горах, - сказал Бузург Уммид, глубоко вдыхая прохладный воздух.

"Только не говори нам, что ты устроил это гнездо, чтобы тебе было удобнее заглядывать в рай", - рассмеялся Абу Али. "Так это и есть ключ, открывающий врата в рай?"

"Именно, из этой обсерватории я могу заглянуть в рай", - ответил Хасан со знающей улыбкой. "Но ключ, открывающий его ворота, находится вон в той цветочной клумбе".

Он подошел к ней и указал на растущие в ней растения.

За ним последовал величественный помост. Они смотрели друг на друга и качали головами.

"Хасан, Хасан", - сказал Абу Али. "Когда ты думаешь прекратить все эти шутки? Не забывай, что мы все трое уже в годах. Немного серьезности не повредит. Не буду отрицать, сегодня был отличный день, и небольшая шутка никому не повредит. Но вы все утро нас разыгрывали!"

Хасан пристально посмотрел ему в глаза.

"Это ключ, открывающий врата к небесным наслаждениям", - решительно заявил он.

"Это трава?"

"Да. Конец шутки".

Он указал на несколько подушек рядом с сараем и пригласил их присесть к нему.

"Трава, которую я вам только что показал, - это индийская конопля, и ее сок обладает некоторыми необычными свойствами. Что это такое, я вам сейчас объясню. Однажды в Кабуле я был одним из многочисленных гостей богатого индийского принца. Банкет длился всю ночь. Когда наступило утро и гости стали расходиться, принц задержал нескольких из нас и привел в специальную комнату, которая была задрапирована коврами от пола до потолка. Несколько ламп тускло мерцали в углах, оставляя комнату полутемной. Я приготовил для вас кое-что особенное, друзья, - сказал он. Хотите увидеть пейзажи и далекие города, которых никто из вас никогда не видел? Я отведу вас туда. Смотрите! В этой шкатулке у меня волшебное средство передвижения из "Тысячи и одной ночи"". Он открыл позолоченную коробку и показал нам несколько маленьких шариков, похожих на обычные конфеты. Возьмите один и съешьте его, - предложил он. Один за другим мы сделали то, что он сказал. Сначала, когда я взял шарик в рот, мне показалось, что я ем конфету и принц нас разыгрывает. Но когда внешняя поверхность растаяла, во рту появился горький привкус. Надеюсь, это не яд, - подумала я. И действительно, меня начало мучить головокружение. Вдруг я заметил нечто очень странное. Цвета на коврах стали становиться все более яркими. К этому моменту я уже перестал думать о яде. Все мое внимание было сосредоточено на необычном цветовом явлении