Полночи я лежала без сна, в третий или четвёртый раз перебирая все обстоятельства загадочной истории. Неужели эта красивая женщина позапрошлой ночью выскользнула за ворота Старого Аббатства, чтобы перехватить Харриет, прежде чем та вручит урну сэру Касперу? И как её светлость повредила ногу: во время борьбы с Харриет на дороге или когда сталкивала машину с обрыва? И что она сделала с Харриет? Треснула её камнем по голове?.. И почему леди Гризуолд прибыла в инвалидной коляске, а не на костылях? Не играет ли она на публику, чтобы вызвать сочувствие?

На время мысленно отодвинув её светлость в сторонку, я рассмотрела остальных подозреваемых. Кто же убийца?!

Ночью меня даже посетила безумная мысль, уж не замешана ли в деле смешливая Сара… А что? Порхает себе по дому с метёлкой для пыли, хихикает да мотает на ус, что к чему. А потом – раз, и сообщила своей закадычной подружке Рут о грядущем прибытии мощей. И дурнушка Рут, испугавшись, что эпоха святого Этельворта вот-вот завершится, а её отправят трудиться секретаршей, решила принять меры. Вскочила на велосипед и рванула к обрыву подстерегать курьера со святыми мощами. Когда же Харриет остановилась, девушка невинным голоском объяснила, что, мол, прогуливала собаку, да та взяла и сбежала… Но даже в три часа ночи подобная гипотеза показалась мне несколько натянутой.

Кто имел самый серьёзный мотив противиться возвращению снятых мощей, так это мисс Финчпек. Эта унылая особа вряд ли мечтает, чтобы в Старом Аббатстве завёлся наследник. Я, конечно, сознавала, что Тимотия вполне могла намеренно продекламировать вчерашний зловещий монолог, дабы ввести нас с Нэдом в заблуждение. Возможно, мисс Финчпек понадеялась, что если услышат, как она обвиняет кого-то в убийстве, то её тут же вычеркнут из списка подозреваемых. Вот только как быть с впечатлением, которое на меня произвела сестра сэра Каспера? Ведь наверняка долг перед семьёй для неё превыше всего. И какую бы неприязнь или даже ненависть мисс Финчпек ни испытывала к нынешней леди Гризуолд, она не станет тревожить покой своих высокочтимых предков.

Оставался ещё мистер Джарроу. Этот человек с неестественно огромными усами мог замыслить похищение урны, после того как понял, что это на самом деле рака, за которую можно выручить неплохие деньги. Хотя, возможно, он действовал из любви к леди Гризуолд…

Я пошевелила онемевшей ногой и переключилась на мистера Эмблфорта. Викарий питал почти маниакальное пристрастие к святому Этельворту. На его столе лежало письмо от отца Бергдоффа. Возможно, они много лет вели переписку по поводу святого, и не исключено, что даже стали друзьями. А если так, то немецкий священник наверняка сообщил английскому собрату об исчезновении раки с мощами.

Последним, хотя, разумеется, отнюдь не самым маловероятным подозреваемым в моём списке числился безликий мистер Прайс. Может, несмотря на все усилия отца Бергдоффа, весть о краже раки всё-таки просочилась в криминальную среду? Кто такой мистер Прайс? Вор-профессионал? Или наёмный киллер? И не убил ли он Харриет, чтобы наконец добраться до бесценной раки?

В чувство меня привели звуки органа. Я встряхнулась и обнаружила, что один из подозреваемых, мистер Эмблфорт, неторопливо вышагивает к кафедре. Викарий занял своё место и заговорил:

– Дорогие друзья…

Его седые волосы стояли дыбом, а взгляд, после некоторых колебаний, остановился, словно муха, которую уже неоднократно прихлопывали, на черноволосой голове её светлости.

– Дорогие друзья… Сегодня я стою перед вами, смиренно склоняясь перед тем уважением, которое мне оказали этой щедрой наградой. Я бесконечно тронут вашим великодушным признанием моих усилий, направленных на возрождение интереса к святому Этельворту. Я знаю, что есть множество более достойных соискателей, которым вы могли бы оказать эту честь. И тем не менее я горд за то, что стало делом моей жизни и доставило мне неописуемое удовольствие. Однако я сознаю, что временами пренебрегал своими обязанностями – перед своей женой Кэтлин и перед прихожанами. И сегодня я принял решение уйти с поста летописца земного существования святого Этельворта и сосредоточиться на обязанностях мужа и священнослужителя. Аминь. – Мистер Эмблфорт проворно соскочил с кафедры и чуть ли не вприпрыжку умчался прочь.

На том поминальная служба по жертве автокатастрофы завершилась. Недоумённо переглядываясь, прихожане потянулись к выходу. В полудюжине голов впереди меня маячил Фредди, рядышком весело подпрыгивали светлые кудряшки – тётя Лулу тоже почтила церковь своим присутствием. А вот и Бен, его точеный профиль мелькнул сбоку. С другой стороны я углядела фрау Грундман, за которой плёлся папа. А где Рокси? Что с ней? Уж она-то никогда не пропускала воскресных проповедей, а сегодняшний день особенный… Может, наша доблестная миссис Мэллой слегла с приступом сценического мандража? Не стоит ли выслать за Рокси «скорую помощь», чтобы доставить её к церковному залу, где через полчаса должна начаться репетиция?..

Часть прихожан, раскрыв зонты, разбрелись по прилегающим к церкви переулкам, но многие двинулись к пристройке, где располагался церковный зал. Стандартное современное строение лепилось к старинной церкви с таким видом, будто его могли в любую минуту попросить отсюда.

Прошло уже несколько лет с тех пор, как при церкви Святого Ансельма в последний раз ставили спектакль. Поэтому нет ничего удивительного, что многие жители Читтертон-Феллс воспользовались возможностью спрятаться от дождя именно в церковном зале, где вскоре должна была начаться генеральная репетиция завтрашнего спектакля. До поднятия занавеса ещё оставалось около получаса, так что было время посудачить и перемыть косточки соседям.

Я перехватила взгляд Кэтлин Эмблфорт, которая суетилась внизу, проверяя светильники рампы. Странно, но, похоже, Кэтлин вовсе не рада скоплению публики. От Фредди и миссис Мэллой я знала, что на генеральную репетицию принято зазывать родственников и друзей, дабы актёры почувствовали аудиторию. Казалось, чем больше публики на репетиции, тем меньше будут волноваться актёры на премьере… Впрочем, нет, у нас же не Лондон, и те, кто посмотрит спектакль сегодня, вряд ли с готовностью выложат денежки завтра, а значит, выручка от представления окажется меньше… Если, конечно, пьеса не поразит воображение зрителей настолько, что им захочется прийти ещё раз. Но по поникшему перу на шляпке Кэтлин чувствовалось, что она не питает больших надежд на грандиозный успех своего творения.

Я принялась выискивать знакомые лица. Вот Наяда Шельмус, Мэрилин Монро нашей деревушки. А вон Фриззи Таффер, гордая родительница юной Венеры, которая играет в спектакле горничную. Рядом Кларисса Уитком, милая дама, недавно обручившаяся с полковником Лестер-Смитом. Кстати, Лестер-Смит играет майора Викториуса. Кларисса держала на поводке норфолкского терьера. Я уже собралась пересечь зал, чтобы поболтать со знакомыми, как кто-то робко похлопал меня по плечу. Обернувшись, я обнаружила перед собой троицу Хопперов, выстроившихся по росту.

– Мы должны были прийти ради Харриет, – сказал Сирил.

– Ради дорогой Харриет, – сказала Дорис.