• стремление избежать долгого разговора (67 %);

• стыд (48 %);

• неготовность идти на компромиссы (43 %).

В нашей брачной экономике действуют те же принципы: у человека, получающего от своей второй половины терабайты бессистемной информации, может случиться перегруз. Мы злимся, когда нас попрекают за недоделанные домашние дела и одновременно пытаются убедить, что наш сын провалит все экзамены по математике, если мы не найдем ему хорошего частного учителя. И нам особенно неприятно, когда ПСИ обрушивается на нас в ходе и без того жаркого спора. Тогда мы перестаем справляться с потоком информации, и у нас случается то, что психотерапевт Джон Готтман назвал «затоплением». Готтман утверждает, что, когда один из супругов становится мишенью для картечи доводов, упреков и жалоб со стороны другого партнера, его сердцебиение резко учащается и он теряет способность адекватно участвовать в разговоре — его затапливает{66}.

И в результате он, как и Скотт, впадает в кому.

Выход: оптимальное информирование

Один из способов борьбы с переизбытком информации — это предварительная обработка данных, во время которой кто-то (или, скорее, какой-то компьютер) отрубает все лишнее и подготавливает для потребителя только ту информацию, которая поможет ему в принятии решения. Именно этим занимаются, например, составители рейтингов вузов. Если ваш ребенок в следующем году заканчивает школу, вы можете либо все оставшееся до выпуска время колесить по Америке, пытаясь самостоятельно найти подходящий колледж, либо потратить час на изучение такого рейтинга и остановить свой выбор на нескольких возможных вариантах.

Если вы ищете лучший пармезан в Нью-Йорке, вы можете потратить целое состояние на дегустацию всех сыров Манхэттена, а можете зайти в Интернет и почитать рекомендации других людей.

А если Мэдди хочет, чтобы Скотт согласился распределить бюджет и стал раз в две недели пылесосить пол в кухне, она может либо «забить» эти две просьбы 27 другими, так что никто уже и не вспомнит, с чего начинался этот разговор, либо выделить их и отмести все остальное.

Мэдди пришла к этой мысли во время посещения спа-салона.

Она лежала на столе, с ног до головы обмазанная чем-то под названием «какао-скраб» (подарочный сертификат на эту процедуру Скотт вручил ей на день Святого Валентина), и вдыхала густой аромат шоколада. Казалось, она утонула в шоколадном море — и впервые в жизни ей не хотелось положить в рот ни кусочка. Она подумала о том, сколько шоколада слопала за свою жизнь, и как ей всегда хотелось сбросить три-четыре килограмма, и насколько проще бы ей жилось, если бы она могла контролировать свои желания и включать тормоза, и как было бы хорошо соблюдать во всем умеренность…

Потом она неожиданно представила себе, какое было бы лицо у Скотта, если бы она сейчас стала ему все это рассказывать, — и ее разобрал смех. Она подумала о том, каким безучастным, рассеянным, погруженным в себя выглядит ее муж во время всех их споров, и ей пришло в голову, что, возможно, включать тормоза нужно не только с шоколадом. Это был первый шаг к успеху.

«Похоже, первые пять лет нашей супружеской жизни я только и делала, что топила Скотта в своем словесном потоке, — сказала она нам. — Конечно, я сама понимала, что это неправильно, но ничего не могла с этим поделать».

Ее спа-откровение не изменило их жизнь в одночасье. Уже через неделю она снова обрушила на Скотта водопад претензий и замечаний. Кое-как вынырнув, Скотт встал, вышел за дверь и не возвращался до следующего утра.

«В этот момент я поняла, что нужно что-то менять», — призналась Мэдди.

Пока Скотта не было, Мэдди отправилась на долгую прогулку на машине, чтобы проветрить мозги.

«Я всегда любила ездить за рулем, — рассказывает она. — Сидеть одна в машине, слушать радио…»

И тогда она подумала, что могла бы делать это — уезжать куда глаза глядят, чтобы проветрить мозги, — до того, как устраивать Скотту разборку, а не после.

«Теперь каждый раз, когда меня начинает распирать недовольство, я буквально начинаю ездить кругами до тех пор, пока не пойму, что конкретно меня не устраивает. Или записываю все свои мысли на бумагу, а потом вычеркиваю то, что не особо важно».

Вот это мы называем «оптимальное информирование».

К тому моменту, когда Мэдди заводит разговор со Скоттом, она успевает сократить свою обвинительную речь до нескольких ясных фраз. Результат: он в состоянии ее выслушать.

«Разговоры с женой уже не вгоняют меня в ступор», — говорит Скотт. Похоже, он благополучно вышел из комы.

Мы все обещаем себе стать лучше. Мы каждый месяц собираемся приберечь небольшой «стратегический запас» на будущее. И каждое утро планируем съесть за день ровно ту норму фруктов, овощей и цельных злаков, которую советуют диетологи. И всем сердцем желаем держаться в приличной форме, носить только чистые трусы, прекратить орать на детей из-за пролитого (в очередной раз) молока — как раз в тот момент, когда вы только-только сели, к своей тарелке — и начать по-настоящему холить и лелеять наших дражайших супругов.

Но потом наши планы сталкиваются с реальностью.

И мы вычищаем под ноль свой банковский счет, накупая ненужные шмотки, смиряемся с еще пятью килограммами жировых складок, орем на детей и обращаемся со своими дражайшими супругами как с прислужниками-евнухами, которых судьба отдала в наше полное распоряжение.

В чем наша ошибка?

В неспособности сделать устойчивый межвременной выбор.

«Межвременной выбор» — это термин, которым экономисты обозначают решения, принимаемые нами в настоящем, но очень значимые для будущего. В последние годы межвременной выбор стал темой множества научных изысканий, потому что подобные решения сказываются не только на отдельно взятых личностях, таких как мы с вами, но и на всем государстве и, что особенно важно, на его бюджете. Сегодня вы набиваете желудок разогретой в микроволновке пиццей и заливаете ее сверху газировкой Dr Pepper — а завтра вносите свою скромную лепту в чудовищные расходы США на медицинское обслуживание граждан. Сегодня вы решаете еще годик повременить с отчислениями в пенсионный фонд — а завтра, когда начнется пора заслуженного отдыха, надеетесь на поддержку Дядюшки Сэма. Сегодня вы наживаете многотысячный долг по кредитной карте — а завтра становитесь одним из примерно 6400 человек, объявивших себя банкротами{67}.