– Я тут себе кое-что смастерил, – объявил он и указал на кресло. Левую сторону его лица пока ещё закрывала повязка, врач говорил, что шрам от ожога останется у него на всю жизнь. Но Ленора считала, что с таким шрамом он будет ещё больше похож на настоящего учёного.

Разинув рты, они с миссис Джонс уставились на кресло.

А дядя просто пожал плечами.

– У меня там оставались кой-какие запчасти. – Он явно был сегодня в духе. – Только вот по лестнице не очень удобно. – Он махнул рукой. – Но это ненадолго. Ллойд уже собирает лифт.

– Ого, – вырвалось у Леноры. Собственный дом с лифтом!

Дядя широко улыбнулся.

– А что у нас на завтрак?

За последние дни он очень изменился. Он прямо-таки сиял, и больше ничто не могло заглушить это сияние. В очередной раз отметив это про себя, Ленора улыбнулась. Дядя подмигнул ей и сказал:

– Сегодня Бобби спустится вниз.

– Правда? – не поверила Ленора.

– Правда-правда, – послышался сзади голос, и в кухню вкатился Бобби на точно таком же кресле, как у дяди Ричарда, только немного поменьше. Скулы на лице всё ещё остро торчали, и кожа по-прежнему была совсем бледной. Одежда висела на нём как на вешалке. Однако он был жив.

Бобби встретился взглядом с Ленорой.

– Ты бы видела, как я сейчас летел вниз по этим ступенькам, – сказал он ей, и в его тёмно-синих глазах запрыгали озорные искорки. Ленора невольно улыбнулась в ответ. – Ты сама попробуй, – посоветовал Бобби.

Эти короткие слова – приглашение – запорхали в воздухе, постучались к ней в сердечко и вошли, уютно устроившись в груди. У неё снова был брат – неважно, что двоюродный.

В дверях за Бобби стоял Ллойд, он обнимал за талию Надин. Оба улыбнулись Леноре.

– Давайте позавтракаем все вместе? – предложил дядя Ричард. – Места хватит, раз уж нам с Бобби стулья не нужны…

Все рассмеялись.

Дядя и Бобби подкатили свои коляски к кухонному столу. Миссис Джонс и Надин расставили дополнительные стулья, чтобы всем и в самом деле хватило мест. На столе появились и булочки с подливой, и шипящий бекон, и стопка толстых блинов: ради Бобби миссис Джонс решила сегодня приготовить всё сразу, не зная, какой завтрак он предпочтёт, а он и сам не знал – глазки у него разбегались, и он никак не мог выбрать.

– Мне так этого не хватало, – признался он.

А Ленора подумала: с Бобби всё теперь пойдёт в Замке по-другому.

Завтрак выдался весёлый, прямо праздничный, и Ленора даже не знала, как ей вставить про церемонию прощания. Однако сказать про неё надо было. Поэтому когда общий смех попритих и завтрак потихоньку стал подходить к концу, она негромким, извиняющимся тоном сообщила:

– В Техас-Сити устраивают церемонию прощания, – она уставилась в стол, – с теми, кого так и не опознали. – Сказать «тела» у неё не хватило духу. Она прочистила горло и добавила: – С теми, кто числится пропавшим.

Все сидели молча.

– Я бы хотела съездить.

Когда Ленора подняла лицо, оказалось, что Надин с Ллойдом и миссис Джонс успели куда-то ускользнуть, и в кухне остались только они трое – Ленора, дядя Ричард и Бобби.

Дядя ответил:

– Да, я бы тоже съездил.

– Я хочу почтить их память, – пояснила Ленора, – хочу попрощаться, чтобы… – Она не закончила, но недосказанные слова сами повисли в воздухе: «…Чтобы двинуться дальше».

Бобби втянул носом воздух, но Ленора не смела взглянуть в его сторону.

– Мы так и сделаем, – произнёс дядя Ричард. Он потянулся через стол и взял Ленору за руку. Пальцы у него были тёплые и шершавые, как когда-то у папы. – Я тоже поеду. Он был моим братом, и я очень его любил. – Голос его надломился. Ленора облегчённо выдохнула, и вместе с воздухом наружу прорвалось рыдание.

Дядя похлопал её по руке, потом отнял руку и полез в карман пиджака. Из кармана он вытащил конверт.

– Смотри, что Ллойд нашёл тут на днях недалеко от леса. – Он достал из конверта лист бумаги и развернул. Откашлялся и начал читать: – «Дорогой брат! Прими мои самые глубокие сочувствия в этой тяжкой утрате. Больше всего на свете я бы хотел сейчас быть с тобой рядом. Пожалуйста, сообщи, когда тебе удобно, чтобы мы с семьёй приехали к тебе в Замок. У меня два сына и две дочери: уверен, они будут счастливы познакомиться с родным дядей. Старшую дочь я назвал Ленорой, в честь нашей мамы. Напиши скорей, жду ответа. Твой любящий брат Джонни».

Письмо выпало из рук дяди Ричарда на стол. Взгляд устремился куда-то вдаль.

– Джонни. Я так его только в детстве называл.

У Леноры все поплыло перед глазами.

– Тут несколько писем, – сообщил дядя Ричард. – Некоторые адресованы тебе. От… – он взглянул на один из конвертов, – Эммы Грин. – Дядя выложил два письма на стол перед Ленорой, но она к ним не притронулась: они связывали её только с горестными воспоминаниями. Вместо этого она не отрываясь следила за выражением дяди Ричарда. – Должно быть, эти письма задерживались в лесу.

– Как это? – спросила Ленора. – И почему?

– Лес крепчал за счёт чужого горя, – объяснил дядя, – и потому делал всё, чтобы оно в нас не иссякло.

– Не понимаю.

Дядя Ричард бросил взгляд на Бобби, и тот сказал:

– Когда-то очень давно семья Коулов поймала одного преступника и добилась, чтобы его осудили.

– Откуда ты знаешь? – спросила его Ленора.

– От Хозяина, – ответил Бобби, и у Леноры пробежал по телу холодок. От одной мысли о Хозяине у неё перехватило дыхание. Бобби продолжил: – Он украл у них значительное состояние, а для этого вначале прикинулся влюблённым в одну из дочерей, Абигейл. Точнее, это Коулы потом решили, что он прикидывался. А он и вправду её любил. – Бобби помолчал и закончил: – Так или иначе, они его повесили. На том дереве.

– Так значит, он всё-таки умер, – сказала Ленора.

Бобби кивнул.

– Да, но его дух остался. Он окутал собой покрытые глиной кости и стал Хозяином. Он создал лес и с его помощью стал мстить роду Коулов. Он существовал за счёт горя детей, которых ему удавалось убедить, что они везде лишние. У которых невыносимо болела душа. Которые верили, что если убрать эту боль, то они будут счастливы.

Бобби смотрел в стол. Он знал всё это, потому что тоже был в числе таких детей.

Но и Ленора это знала: ведь и она была такой.

– Забирая детей, Хозяин поддерживал горе в семье Коулов – это и стало проклятием нашего рода и нашего поместья, – подхватил дядя Ричард. – Родители теряли детей. Братья – сестёр. Оставшиеся дети вырастали и теряли своих детей. – Его голос ослаб и сошёл на шёпот. – Некоторые видели в этом закономерность. Но остальные отказывались верить.