is my native language. (англ. Да. Я хорошо говорю по-русски. Это мой родной язык.)

— А если ты понимаешь, то почему всё, что ты творишь, получается слишком шумно и слишком громко?

— Игорь Анатольевич! Объясните хоть в двух словах, что я Вам испортил?

— Ладно. Слушай и мотай на ус! Ты сорвал оперативную разработку в отношении Светланы Самсоновой и её мужа… Ты умудрился её сильно напугать, и они теперь затаятся. Она уже сообщила своему мужу о твоих угрозах. И сейчас он подчищает хвосты…

— Я не знал…

— Это понятно…

— А что уже на них накопали?

— Попробуй сам предположить? У тебя же есть аналитические способности… Или я ошибаюсь?

— Мало информации. Но, исходя из того, что я знаю, могу предположить следующее: Елена Сколик получила комнату в этой квартире два года назад. После того, как умер предыдущий жилец. Кстати, а от чего он умер?

— Инвалид войны. Инфаркт. Естественная смерть.

— Может быть… Так вот. Скорее всего «эта Света» рассчитывала на расширение… Присоединить к одной комнате вторую, пусть и такую маленькую — это неплохая прибыль. Муж её в торговле работает. Наверняка и деньги в семье водятся. А тут появляется какая-то фифа с дочкой и занимает то, что Света уже практически считала своим. Начинается бытовой террор. Выживание соседей. Портится одежда и обувь. Лена вынуждена переместить обувную полку и вешалку для верхней одежды в комнату. А комната и так самая маленькая, с кухню размером. Кстати. и кухней тоже пользоваться редко удаётся. У Ани там книга пропала. А что «эта Света» могла в суп бросить или плюнуть, остаётся только догадываться. Постоянный ор по любому поводу на ребёнка. Ребёнок становится нервным. А мама работает много. Дома чаще одна Аня. Она эту Свету боится…

— Пока всё у тебя очень похоже получается, а что ещё?

— Ещё… А ещё есть другие соседи. Отчего умер дед?

— Старый был… Сердечник…

— А бабушка в больнице с каким диагнозом лежит?

— У неё сахарный диабет…

— Если бы я хотел извести бабушку, и чтобы никто не понял, что это сделал я, то обязательно подбрасывал бы ей незаметно в супчик ложку сахара. Ну и ещё немного трепал бы нервы…

— Недоказуемо. За руку не поймали… Но и кроме сахара есть другие препараты… Ладно. Ты всё понял. Мы уже взяли эту семейку на контроль. А тут появляешься ты, такой красивый и смелый. И всё нам портишь.

— Я не знал. Вы не сказали. Я хотел просто забрать Аню и всё. Ведь можно что-то исправить?

— Они насторожились…

— Как думаете. Игорь Анатольевич, где она хранят свои «левые» сбережения? И в каком виде? Золото или наличные рубли?

— Когда эта Света выходит в свет…

— Смешной каламбур получается…

— Не перебивай! Так вот… На ней надето бывает довольно-таки много золотых побрякушек. И вряд ли она надевает на себя сразу всё.

— Их надо спровоцировать?

— Как ты себе это представляешь?

— Вы же следите за ними?

— Конечно…

— Установили уже, с кем из местных милиционеров он общается? Торговые люди всегда стараются подмазать кого-нибудь из правоохранительных органов, чтобы…

— Да. Есть там один очень шустрый сержант. По работе к нему никаких претензий никогда нет. Но хитрый он, как сто китайцев. Не подкопаться… недавно машину купил. Рассказывал, что родня помогла. Сам-то он с Украины… Мисюренко Степан… Частенько заходит в магазин к Самсонову с чёрного хода…

— А прижать-то этого хохла есть за что конкретное? Есть… В принципе, любого сотрудника милиции есть за что прижать…

— Ну. тогда можно просто всё сделать. Взять Мисюренко. Запугать его перспективами длительного тюремного срока за злоупотребление, превышение и ещё за что-нибудь. И заставить его позвонить Самсонову.

— Зачем?

— Самсонов на взводе. А тут звонит знакомый мент и предупреждает о том, что к этому гению от товароведения собираются придти с обыском ОБэХээСники. Причём сразу одновременно и на работу и домой.

— Ты думаешь. что он засуетится…

— Ага. Соберёт всё ценное в одну кучу и…

— И тут мы его накроем. Ну, что тебе сказать? Глупо, банально, но вполне реально и может получиться…

— Игорь Анатольевич! А можно Аня пока у нас поживёт? Так ей спокойнее будет.

— Это ты с её мамой договаривайся.

— А Вы её маме очень понравились?

— Это она сама тебе сказала?

— Нет. Аня просто заметила изменение в поведении мамы после встречи с Вами… Девочки, они же такие девочки…

— Ладно… Это сейчас не самое главное.

— Ясно.

— И больше, чтобы никакой излишней инициативы. Понял?

— Понял… Чего тут не понятного…

— В среду с Натальей поедете в магазин. Только чтобы без фанатизма там.

— В какой магазин?

— А я что? Не сказал? «Берёзка» на Сиреневом бульваре. Наталья знает. Купите там себе для лета, что надо…

— Спасибо, Игорь Анатольевич! А можно последний вопрос?

— Задавай!

— Мы где будем учиться начиная с сентября?

— Вот ближе к сентябрю и узнаешь.

— А какова вероятность, чтобы Аня училась вместе с нами?

— А вот это уже второй вопрос.

Глава 24

Глава двадцать четвёртая.

Кроим, стираем, режем, шьём…

А ещё плачем и строим планы на будущее.

17 июня. 1974 год.

Москва. Новогиреево.

Васин уехал на «Волге», которая как по заказу подкатила к концу нашего разговора. Я вернулся в квартиру и там меня ждал кулинарный облом. Пончики, конечно же, уже остыли. А ещё они успели наполовину закончиться за время моего конфиденциального разговора с куратором на улице. Лёха сидел довольный, как слон, и болтал о чём-то с Аней. Наталья мыла посуду.

— Тётя Наташ! — начал я разговор. снова ставя чайник на плиту. — А у Вас стиральная машинка хорошо работает?

— Хорошо. А что?

— Я вот хотел ткань постирать. У меня в основном хлопчатобумажные, и они садятся после стирки. Особенно после первой. Так что рекомендуют сперва постирать, потом высушить, прогладить, и только после всего этого кроить и шить.

— Это правильно. Только большой кусок не влезет в машинку.

— Я уже обратил внимание, что у вас там ЗВИ, номер один, кажется…

— Да…

— Я тогда сначала прикину по выкройкам, какой кусок понадобится для одного изделия. Куртка или брюки — не важно… Отрежу этот отдельный кусок, и проверю, как он в машинку влезает.

— Не забудь, что там ещё надо место свободное оставить. А центрифуга меньше, чем основное отделение.

— Может сначала померить, влезет ли ткань в центрифугу?

— Так будет даже лучше. И сохнуть будет быстрее. Ты с порошком будешь стирать?

— Да, нет, наверное… Ткань чистая. Мне надо только чтобы она села и всё. Залью горячей водой. Прокручу какое-то время и всё.

— Ну, тогда иди, отмеряй свои куски. А сушить можно на