В первый миг мне показалось, что это Люциан, но Люциан не мог сказать такое — про гостью, и я замерла. Надо бы не забыть попросить, чтобы он запретил кому бы то ни было появляться в своих покоях без разрешения. Мне начинало очень не нравиться, что из апартаментов Люциана устроили настоящий проходной двор.

— Ну-ка, ну-ка, я не могу не взглянуть на новую игрушку Великого Азраэля.

Голос вошедшего был полон ехидного любопытства. Сильная рука ухватила меня за локоть и развернула.

— Челове-е-ек, — протянул вновь прибывший и причмокнул губами. Взгляд его упал на татуировку на моей шее. — Вот даже как. Фаворитка!

Он хмыкнул и сделал шаг назад, разглядывая меня с головы до пят. Я дрожащей рукой стянула ворот своего халата. Глаза мои не могли оторваться от лица, практически полностью копирующего лицо моего Палача. Только глаза у него были серо-стальными, цвета ртути, а волосы — волосы цвета спелой пшеницы — вились. Прическу он носил точно такую же, как Люциан: часть волос над ушами убрана сзади или в хвост или в косу — он стоял ко мне лицом, и я не видела. В левом ухе его было множество мелких колечек. Обе брови проколоты. Рожки — черные, как и у отца, а крылья серые, цвета мокрого асфальта. И он был так же высок и опасен.

Я открыла рот, пытаясь что-то сказать, но не смогла. Я протянула к нему руку — рука моя была ледяной и мелко дрожала. Я чувствовала, как из моих глаз текут слезы. Господи, я опять плачу!

Самаэль тоже замер. Потом издал непонятный звук, метнулся ко мне и, схватив за плечи, уставился в мое лицо.

— Тебе было очень больно? — наконец произнес он, очень тихо, так тихо, что я едва его расслышала. — Тогда? Когда меня у тебя забрали?

Я смогла только кивнуть. А он вдруг опустился передо мной на колени и, обхватив меня своими могучими руками, прижался лицом к моему животу. Крылья его поднялись, устроив небольшой ураганчик — что-то посыпалось с полок, мои волосы взметнулись — а потом с шумом упали вниз.

Я опустила руку ему на голову, впервые касаясь своего сына, и погладила. Кудри у него были мои, такие же мягкие, густые и шелковистые на ощупь. Самаэль поднял ко мне лицо, в глазах его стояли слезы. Мой мальчик! Нет, мужчина, могучий, сильный, взрослый — я выглядела сущей девчонкой рядом с ним — мой сын плакал. Я нагнулась и поцеловала его в лоб. Он схватил мои руки и прижал к губам.

Я погладила его лицо, потом положила руки на плечи и потянула вверх. Он поднялся. Высоченный, как и его отец! Я посмотрела вверх и улыбнулась. Внезапно — раз — и Самаэль принял человеческую форму. И все равно он был очень высок.

— Спасибо, — голос ко мне возвращался с трудом, — мне не нужно теперь так сильно задирать голову.

Он звонко расхохотался, а потом обнял меня и крепко прижал к себе, а я обняла его.

— Ты мне должен все рассказать, — проговорила я, улыбаясь, и все еще плача. — Как ты рос, с кем дружил, в какие игрушки играл. Ой. Извини! А в Аду бывают обычные игрушки?

— Играл с чертями. Был сущим наказанием для отца. Дразнил деда, задирал дядьев, получал тумаки. Давал сдачи, — он белозубо улыбнулся. — Я никогда не был в человеческом мире, но я знаю, что все мальчишки растут точно так же. Но, — улыбка исчезла, — у меня не было мамы.

— У тебя есть и всегда была Зофира, Самаэль.

— Да. Она хорошая. Но я всегда знал, что моя настоящая мама — человек. Леди Мирослава Килби. Возлюбленная отца. И самая лучшая девушка на свете!

— Это кто же тебе такое сказал? — Я прикусила губу, чтобы снова не зарыдать.

— Отец, кто же еще! — удивился Самаэль. — И Ариэль. Но Ариэль тебя знала мало, а вот отец мне о тебе рассказывал часами. Я знаю все про твои шалости, мама!

Он снова смеялся. А в моей голове все еще звучало слово «мама», и я опять заплакала. Мой сын достал откуда-то носовой платок и начал утирать мне слезы. Ну и как я могла перестать плакать?

А потом мы уселись за стол и разговаривали, разговаривали, смеясь и перебивая друг друга, захлебываясь в эмоциях.

— Значит, ты решил жениться? — спросила я. — Не рано?

— Это династический брак, мам, — он пожал плечами. — Ты знаешь, как это бывает. Но Тиана хорошая. И красивая. Я доволен.

— Ну тогда ей просто крупно повезло, — хмыкнула я. — Только не торопись с ребенком. Я еще не готова стать бабушкой!

— Бабушкой? — Самаэль откинулся на спинку стула и снова расхохотался. — Ты — бабушка? Да ты похожа на мою дочку. Вся такая маленькая и изящная.

Тут ему в голову пришла какая-то мысль, и он нахмурился.

— Ты… — он смущенно запнулся. — Отец, он, ну, он жесткий, он…

Я положила руку поверх его — большой и смуглой.

— Я знаю, кто твой отец, Сэм. И… на что он способен. Все в порядке. Я его очень люблю и любила всю свою жизнь.

— Ты умерла, раз ты здесь, — он все еще хмурился.

— Да! Она умерла, эта сука! Поэтому она здесь! — раздался голос из другой половины комнаты.

В следующее мгновение из портала шагнула разъяренная демоница. Она была, как и все женщины в этом месте, одета лишь в короткую юбочку и сапоги. Крылья ее были коротенькими (позже я узнала, что огромными крыльями отличались лишь представители Высоких домов), а длинный хвост, заканчивающийся утолщением в форме стрелки, обвивался вокруг ее талии. Кончик его подрагивал.

— Да! Он ее убил. Сам, чтобы притащить сюда. Эту, — она сплюнула, — человеческую подстилку.

Самаэль уже поднимался на ноги, как вдруг демоница бросилась на меня, выставив перед собой скрюченные пальцы с длиннющими и острыми когтями. Целилась она мне в горло, но стоило ей приблизиться ко мне на расстояние сантиметров двадцати, как моя татуировка полыхнула голубым, и ведьма кубарем отлетела к противоположной стене.

И одновременно с этим произошло еще два события: Самаэль в бешенстве бросился к ведьме, а из портала шагнул Люциан. Опередив сына, он схватил демоницу за горло. Ноги ее повисли в воздухе, глаза выражали полнейший ужас.

— Позволь мне, отец!

Я не узнала голос своего сына. Волосы зашевелились на моей голове. Все-таки он был сыном своего отца и внуком Князя Тьмы.

Люциан отпустил ведьму. Та рухнула на пол, попыталась схватить Люциана за ноги, даже поползла было за ним, но он отвернулся от нее и шагнул ко мне, раскрыв объятия. Я тут же бросилась к нему и уткнулась лицом туда, где, я знала, у него всегда было сердце.

— Азраэль, пощади, — стонала в муке ведьма. — Повелитель!

— Пойдем со мной, — раздался голос Самаэля, и я вздрогнула.

Но меня держал в объятиях отец моего сына, поэтому я просто закрыла глаза, стараясь не думать о том, что ждет эту ведьму и как ее накажет внук Сатаны. Я не хотела об этом ничего знать.

Открылся портал, и сын увел любовницу своего отца на казнь.